Злобный гений
Шрифт:
В полнейшей тишине философ разорвал на себе рясу, и все увидели закреплённую на его груди книгу. Её насквозь прошил арабский клинок. Кончик лезвия вышел с другой стороны и, растеряв силу, упёрся в кожу на груди. Взявшись за рукоять кинжала, Константин с силой выдернул его из толщи страниц. Он снял с груди книгу и, подняв над головой, чтобы видели все, показал её залу. Это было “Евангелие”.
Затишье нарушил звук шагов. Каган не спеша подошёл к византийцу и протянул руку к книге.
–
Философ отдал “Евангелие” хану. Тот провёл по гладкой поверхности рукой, потрогал уродливый шрам, оставленный на бумаге клинком. Затем вернул книгу хозяину.
– Ты очень предусмотрителен и осторожен, - он посмотрел Константину в лицо. – К тому же умён.
– Я здесь ни при чём, - философ склонил голову, - это Господь спас меня от смерти, и все были тому свидетели. А мои способности тоже от Бога. Он всемогущ и способен награждать людей талантами или умом, но в любой момент волен и забрать их назад.
Багатур едва заметно кивнул.
– На сегодня достаточно, - повернулся он к свите.
– Завтра в это же время пусть все соберутся здесь снова. Этих, - каган указал на злодеев, - в темницу. Они будут казнены. Никто не смеет нападать на гостей в моём доме!
Не сказав больше ни слова, хан вышел из зала. К братьям подошёл давешний слуга и отвёл их в покои.
– Как тебе пришло в голову привязать к груди книгу? – бросился к брату Михаил, когда они остались вдвоём.
– Ты будешь смеяться, - ответил философ.
Священник с непониманием посмотрел на брата. Тогда Константин открыл Евангелие и вынул оттуда закладку с очертаниями танцующего клоуна. Полоске тоже досталось – на ней зияла большая дыра. Арабский клинок попал точно в скоморошью грудь, расчленив рисунок надвое.
– Когда сегодня утром нас разбудили, - заговорил философ, - я обнаружил этого клоуна на себе. Вот тут, - он показал на сердце. – Как он туда попал, я не знаю. Но я подумал, что, может быть, это знак и решил спрятать книгу в том месте, на которое мне указали.
– Но как же можно всерьёз относиться к таким мелочам? – продолжал недоумевать епископ. – Как можно придавать значение столь ничтожному эпизоду? Не понимаю!
Константин пожал плечами.
– Мне иногда кажется, что он живой, - философ показал на рисунок. – Вспомни, как менялся его облик в Корсуни.
– Это могло быть игрой света, - возразил брату священник. – К тому же могло разыграться твоё воображение. Вспомни, как много нам пришлось работать!
– А как же тогда сегодняшний случай?
– Совпадение, - ответил архиепископ, хотя в его голосе не было уверенности.
Снаружи раздался шорох, затем лязг
– Кто ты такая?
– спросил он незнакомку.
– Я – Аруб, - прозвучал нежный голос, - наложница нашего кагана. Если он узнает, что я здесь была – меня казнят.
– Но как ты сюда попала?
– Я попросила дать мне ключ слугу, - объяснила девушка, - мы с ним из одного племени. Когда-то хазары взяли нас в плен. Взрослых мужчин убили, а женщин и детей пригнали в Итиль. Кого-то продали, остальных отправили на работы. Мне повезло – меня выбрал сам Багатур.
– Зачем же ты так рискуешь? Почему пришла к нам? – подошёл к ней философ.
Аруб замялась.
– Я слышала, как вы говорили сегодня, - глядя в пол, сказала наложница, - и видела, что случилось потом. Я пришла сказать, что вам угрожает опасность.
– Продолжай, – нахмурился священник.
– Я слышала разговор. Случайно. Два человека говорили о том, что нужно вас отравить. Я не видела, кто это был, но думаю, что кто-то из свиты кагана.
– Почему ты так думаешь?
– Голос, - ответила девушка.
– Он показался мне знакомым. Только я никак не могу вспомнить, кому он принадлежит.
– Что ещё ты слышала?
– Больше ничего. Кто-то шёл в мою сторону, и мне пришлось уйти.
Аруб на мгновение замолчала, потом, посмотрев в лицо Константина, заговорила снова.
– Прошу вас, господин, - её голос дрожал, - не берите ничего завтра со стола. Не ешьте и не пейте, даже если вас станут об этом просить.
– Спасибо тебе, - Константин с нежностью погладил хазарку по голове, - и иди с богом. За нас не беспокойся.
Девушка накинула на себя паранджу, поклонилась и скользнула за дверь. Замок лязгнул, затем всё стихло.
– Странно всё это, - еле слышно произнёс Михаил. – Жена хана спешит, чтобы предупредить нас об опасности.
Философ ничего не ответил брату. Он в задумчивости смотрел на дверь, в которую только что вышла девушка в чёрном.
На следующий день византийцы снова предстали перед каганом. Опять был накрыт стол. Все, кто присутствовал накануне, были на месте. Багатур встал, подошёл к братьям и приобнял философа за плечи.
– Как твоё самочувствие?
– глядя в глаза посланнику, спросил повелитель.