Злобный
Шрифт:
Она соединяет точки, которые я не вижу, и это чертовски тревожно.
— Эм, мэм, могу я просто сказать, как мне жаль ...
Она поднимает руку, чтобы заставить меня замолчать, и я послушно сжимаю губы.
Она молча смотрит на меня еще несколько мгновений, а затем открывает рот, как будто хочет что-то сказать.
— Что, черт возьми, здесь происходит?
Я подпрыгиваю при звуке раскатистого голоса Сэйнта и оборачиваюсь, чтобы увидеть, как он стремительно спускается по лестнице, без рубашки, босиком, но, по крайней мере, одетый в пару спортивных штанов. Мягкость,
— И тебе доброе утро, сынок, — ровным тоном отвечает она.
Она ни в коем случае не повышает голос и не выглядит оскорбленной. Она выглядит почти скучающей, когда смотрит на своего разъяренного сына.
Он подходит и останавливается прямо рядом со мной. — Какого черта ты здесь делаешь?
Она бросает взгляд в мою сторону, в ее взгляде ясно читается отвращение. — Что случилось с Розалиндой?
Ее слова должны привести меня в бешенство, но я все еще играю в догонялки, ошеломленная переменчивой реакцией Сэйнта на присутствие его матери. Он скрежещет зубами и вцепляется в перила лестницы с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев.
— Я закончил с Розалиндой, — рычит он. — Я устал играть в чертовы папины игры. А теперь ответь на мой чертов вопрос и скажи мне, почему ты здесь.
Я чувствую себя так, словно застряла между рычащим львом и ледяной стеной, когда смотрю, как эти двое бегают взад и вперед, как на теннисном матче. Я видел Сэйнта таким сердитым всего несколько раз, и это довольно пугает.
— Это мой дом.
— Похоже, мне нужно напомнить тебе, мама, что с полуночи прошлой ночи это больше не твой дом.
Голос Святого становится таким же холодным, как у его матери, и жутко, как похоже они звучат.
— Он мой. Как и часть папиных секретных денег, разве ты не помнишь?
Это вызывает реакцию у миссис Анжелль. Ее ледяное лицо сгорает, а глаза пылают яростью.
Это определенно намек на то, чтобы уйти.
— Я ... я собираюсь выбраться отсюда, — бормочу я. — Увидимся, Сэйнт.
— Да, беги, шлюха, — шипит его мать. — Иди раздвинь ноги для какого-нибудь другого одинокого богатого мальчика.
Ее слова порочны и пугают, я спешу выйти за дверь, прежде чем мне придется вынести еще один момент ее холодного присутствия. Однако, как только я выхожу на подъездную дорожку, раздается голос Сэйнта.
— Мэллори, подожди!
Я останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, когда он направляется ко мне.
— Я сожалею о … она, — говорит он низким, сердитым голосом. Я пожимаю плечами, притворяясь беззаботной.
— Это неважно. У нее явно есть проблемы.
— Она стерва, — шипит он. Затем, более мягко: — Позволь мне отвезти тебя обратно в кампус.
Не желая ждать, пока они закончат свои странные разногласия, я качаю головой.
— Нет, меня уже подвезут.
— Я могу сам отвезти тебя ...
— Нет, все в порядке. — Я отступаю от него. — Ты иди разберись с ... этим. Со мной все будет в порядке.
Я напугана, и просто хочу уйти из этого дома, чтобы хоть на одну чертову минуту
Сэйнт выглядит так, будто хочет остановить меня, но он неохотно говорит: — Хорошо. Увидимся позже.
— Хорошо.
Согласится ли он? Потому что, учитывая его прошлое поведение, есть пятьдесят процентов вероятности, что он проведет следующие несколько дней, игнорируя само мое существование.
И все же прошлой ночью я чувствовала себя по-другому. Я действительно не могу выразить словами, как это произошло, но это произошло. Мне просто нужно будет посмотреть, изменится ли он в ближайшие дни.
Я оставляю его стоять на подъездной дорожке и иду пешком через ворота его семейной собственности, посылая короткое сообщение Лони, спрашивая, заберет ли она меня, как только я поняла, что оставила свой бумажник в школе. Я чувствую себя виноватой, делая это, зная, что я, вероятно, уже доставила огромное неудобство, но она сразу же отвечает, что уже в пути.
Я отправляю ей ответное сообщение с просьбой встретиться со мной на ближайшем пляже.
Пока я жду, когда Лони придет за мной, я снимаю туфли и иду по песку босиком. Я смотрю, как волны мягко накатывают на океан, и удивляюсь, как я продолжаю попадать в эти ситуации. Может я была какой-то ужасной сукой в прошлой жизни, и карма просто возвращается, чтобы преследовать меня?
Люди гуляют, плавают, играют и греются на солнышке. Я наблюдаю, как пара идет вдоль береговой линии, держась за руки. Они смотрят друг на друга со звездами в глазах, и я чувствую, как меня пронзает укол ревности. Я хочу этого. Я хочу нормальных отношений, подобных этим, где я могу просто прогуляться с человеком, которого люблю, и ни о чем не беспокоиться.
Не дерьмовая мамочка, которая оставляет меня без присмотра, когда я больше всего в ней нуждаюсь.
Не злой хулиган, который исчез, и все смотрят на меня в поисках ответов.
Не школа, полная людей, которые меня ненавидят.
Не мстительный бог, который играет моим сердцем, головой и телом, как игрушкой.
Я хочу мира, который, кажется, есть у этой пары. Я хочу любви, которая светится в их глазах, когда они смотрят друг на друга
Когда я пытаюсь представить, как делаю это с Сэйньом, просто гуляю по пляжу, образ, который возникает у меня в голове, настолько нелеп, что я чуть не смеюсь вслух над этим. Он слишком велик, чем жизнь, для такой обычной, обыденной деятельности. Я уверена, что он возненавидел бы каждое мгновение.
Я вздохнула. Почему все должно было закончиться именно так? В этот момент мой телефон звонит, и это сообщение от Лони, в котором говорится, что она здесь.
Я бросаю взгляд в сторону небольшой парковки неподалеку и сразу же замечаю ее джип. Я пробираюсь по песку, чтобы добраться до нее, затем с извиняющейся улыбкой проскальзываю на пассажирское сиденье.
— Спасибо, — смущенно бормочу я.
Она одаривает меня улыбкой, но, по общему признанию, это неловко. Я вижу в ее любопытном взгляде, что она хочет задать мне вопрос, но она не говорит ни слова, выезжая со стоянки на дорогу. Мы едем в полной тишине, и это заставляет меня нервничать.