Злодейка в деле

Черная Мстислава

Эпилог

Вечером я, раскинувшись, лежу на кровати поверх одеяла. Горит ночник, и в его свете я наблюдаю, как через приоткрытое окно в спальню вползает ящерка. Небольшая, всего-то размером с ладонь. Лапки непропорционально тонкие, зато цепкие, и пасть, как я недавно увидела, при внешней миниатюрности открывается бездонная. Ползёт ящерка неторопливо, зато целеустремлённо.

— Феликс, — улыбаюсь я.

Он выпускает длинный раздвоенный язык, словно пробует воздух. Я приподнимаюсь на локте, чтобы лучше видеть. Продолжая меня игнорировать, Феликс

перебирается с подоконника на стену, карабкается по ней до упора, а затем по потолку добирается до кровати, зависает точно надо мной. Секунда промедления, и он шлёпается с высоты мне на живот. В последний момент обернувшись, Феликс не приземляется, как я ожидаю, а удерживает себя надо мной на руках.

— Моя принцесса, — мы почти касаемся друг друга носами.

— Да, ящерка?

— Почему вы до сих пор не одеты, моя принцесса?

— Хм? Ты уверен, что “одета” правильное слово?

— Конечно, моя принцесса. Нам предстоит интереснейшая прогулка, которая продлится… дней пять минимум, поэтому, пожалуйста, смените вашу очаровательную сорочку, которую так и тянет с вас стащить, на охотничий костюм, и отправьте его величеству сообщение, что вы отбываете по срочным делам государственной важности. Я всё рассчитал, вернёмся вовремя, как раз к церемонии назначения вас главнокомандующей северной кампанией.

— И что же ты задумал, ящерка?

Одной рукой я обхватываю Феликса за шею, ерошу короткие волосы на затылке. Другой рукой я провожу по его спине между лопаток, вдоль позвоночника и ниже…

Феликс на провокацию лишь ухмыляется и, как я ни стараюсь, стойко держится, хотя глаза выдают желание.

— Поторопитесь, моя принцесса.

И мне не остаётся ничего, кроме как подчиниться. Не требовать же ответ всерьёз…

Феликс не соврал.

Когда он предложил объяснить отлучку государственной необходимостью, я подумала, что это лишь обычная отговорка, прикрывающая романтическую вылазку правильными словами, но оказалось иначе.

Романтикой даже не пахло…

Спустя неполных два дня стремительного забега, Феликс привёз меня к горам Ящерова хребта.

Кстати, если про седло я лишь иногда вспоминала, но дальше намерения сделать заказ не продвинулась, то Феликс подготовился к поездке основательно, позаботился не только о припасах в дорогу, но и о сбруе, и путешествовать на его спине стало по-настоящему комфортно.

— Что мы здесь делаем, ящерка? — спрашиваю я, глядя во мрак разверзшейся под ногами пещеры.

— Наносим визит, разумеется. Обычно никого из разумных вглубь не допускают, но я получил для вас разрешение, моя принцесса.

Зачем? Чтобы встретиться с чешуйчатым главой рода, мне не обязательно лезть под землю. Логичнее, что старый ящер выйдет на поверхность или пришлёт доверенного представителя. Зачем допускать меня к подземным тайнам? Феликс не договаривает. Да и видно, что он почему-то нервничает. Явно, что намечается нечто посерьёзнее знакомства родителей с любимой девушкой. Что именно? Наверное, у Феликса есть причина молчать.

На спуск уходит

полдня, и это при том, что я снова путешествую на спине Феликса. Он раздул капюшон и надёжно укрывает меня от острых выступов стен. Иногда Феликс возвращается к человеческому облику, и мы протискиваемся в узкие лазы, в которые крупному ящеру не протиснуться. Дважды я пролезала с большим трудом, а Феликсу и вовсе приходилось принимать малую форму, цепляться за меня и, можно сказать, ехать на мне верхом.

Наконец мы попадаем в широкий тоннель. Стены отшлифованы чуть ли не до зеркальной глади. Первая мысль — вода постаралась. Но туннель сухой. Он выводит нас в зал…

Сперва я принимаю многочисленные изломы за скальные, но, присмотревшись, понимаю, что вижу ящеров. В основном средние и мелкие. Мелкие — это пара-тройка метров в длину. Есть ящер-гигант. Он сам себе гора. Мелочь одномоментно приходит в движение, а ящер-гора тяжело открывает глаза. Пелена, заменяющая веко, медленно поднимается. Жёлтый глаз с чёрным зрачком.

Я исполняю неглубокий реверанс. Из уважения даже не к возрасту, а к древности. Сколько ящеру лет? Тысяча? Не удивлюсь, если больше.

— Посмотри налево, — просит Феликс.

Хм?

Я послушно поворачиваю голову. Часть стены превращена в подобие каменных пчелиных сот. Или шкафа с многочисленными открытыми полками. Ниши не пустуют, приблизительно треть из них заполнены белыми с желтовато-сероватым оттенком шарами. В основном шары мутные, но два ближайших просматриваются хорошо. Сквозь полупрозрачную оболочку видно новорожденную ящерку.

— Яйца.

— Это наша боль, Кресси. Когда-то наш род был весьма многочисленным. Утрачивая человеческий облик при неудачной инициации некоторые начинали жить как звери. Связь двоюродных родственников у людей осуждают, но закон такие браки допускает. У ящеров родство было ещё более дальним. Как видишь, многие рождаются с чешуёй…

— Феликс…

— Ты говорила, что у нашего рода не может не быть аналога вашей Колыбели. Ты даже угадала, что это яйцо. Взгляни.

Ящер-гора приподнимает голову, с заметным усилием разводит лапы.

По форме и правда яйцо. Материал — не представляю. Передо мной будто сгусток материализовавшейся магии, хотя имперские маги убеждены, что материализовать энергию невозможно, только сохранить в особых кристаллах. Это вроде бы не кристалл. Это вообще не понятно что.

— Яйцо, — соглашаюсь я.

— Однажды женой второго сына главы рода стала мергонская принцесса.

— Не слышала о таком.

Как мы такое пропустили?!

— Сейчас я думаю, что мергонцы заранее готовились. Девушку под предлогом хрупкого здоровья не представляли ко двору. Собственно, северяне скрывали сам факт её существования. Девушку отправили поправить здоровье на юг, подстроили нужную встречу, потом легко позволили отказаться от титула.

— Дай угадаю, ящерка. Наследник погиб при подозрительных обстоятельствах, а вскоре мергонская змея стала женой даже не нового наследника, а нового главы?