Злодейка в деле
Шрифт:
Он успевает шарахнуться, нелепо взмахивает рукой.
Плохой жест. Ящерка подавшись вперёд дотягивается и ловко оттяпывает пару пальцев. Пасть захлопнулась, и голова снова нормального размера. О случившейся ненормальности напоминают только двигающиеся челюсти и ор.
Артур смотрит на правую руку, лишившуюся большого и указательного пальцев, орёт. А я не испытываю ни капли жалости. Будь у меня возможность, сама бы оторвала. И не только пальцы.
— Ящерка, а ты не отравишься? Может, плюнешь бяку?
Ответа я не получаю, даже шипения.
Ящерка угощает меня хлёстким ударом хвоста, явно намекая, что мне следует поторопиться и убраться из зоны действия брошенного на тропинку артефакта. Совет своевременный.
Свернув с дорожки, я продираюсь через кусты, на сучьях повисают обрывки кружева. На открытой коже расцветают царапины. Я лишь лицо прикрываю.
На широкой аллее я начинаю чувствовать себя увереннее. Впрочем, с ящеркой на плече мне в любом случае бояться нечего — сожрёт любого и не подавится.
— Ни на минуту оставить нельзя, — Феликс прижимает меня к себе, зарывается носом в растрёпанные волосы.
Я обнимаю в ответ, обхватываю настолько крепко, насколько хватает сил, Было бы можно раствориться в его объятиях — я бы растворилась.
— Не оставляй, — соглашаюсь я, позабыв, что ещё недавно я видела непреодолимую стену между нами. Сейчас преграда не кажется такой уж непреодолимой. В конце концов, я могу не выходить замуж совсем, а Феликс — не жениться.
Но как тогда быть с детьми? Однажды нам обоим захочется продолжения…
— Обещаю, Кресси.
— А?
Феликс целует меня в шею, тягучая нежность сменяется жаркой страстью.
Как мы оказались в Круглой беседке? Не знаю. Откуда взялось мягкое одеяло и подушки, не знаю тем более.
Не знаю ничего…
Из омута страсти мы выныриваем под утро, только тогда я немного прихожу в себя. Поймав мой относительно осмысленный взгляд, Феликс тут же заявляет:
— Кресси, я подумал и решил: чтобы ты не наделала дурацких жизненных ошибок, занимайся артефактами, у тебя ведь хорошо получается. А я займусь тем, что получается хорошо у меня.
— Чем же? — спрашиваю я с улыбкой.
Ответ донельзя самодовольный:
— Нашими отношениями, Кресси.
Я шутливо шлёпаю Феликса ладонью по груди. От него я готова принять любое самодовольство.
Глава 23
Туманно отговорившись внезапно возникшими срочными делами, Феликс провожает меня до крыльца и удирает в предрассветную мглу.
Проводив его взглядом, я широко зеваю. Вообще-то перед выступлением на Совете следовало выспаться, а не любви предаваться. Надо хоть пару часов подремать.
Караульные меня встречают достойно — отдают честь, пропускают. Ни малейшей реакции на мой в высшей степени неподобающий вид: платье разодрано во многих местах, кружево ободрано и болтается драными ошмётками, накидка и вовсе потеряна, волосы растрёпаны, остатки причёски в буре страсти превратились в воронье гнездо.
Спокойно ответив на приветствие, я прохожу мимо и неторопливо поднимаюсь на второй этаж, на ходу прикидывая, забираться в тайный ход или идти как есть. Ранним утром меня увидят только слуги, а они будут болтать между собой, а то и вовсе не будут. Сплетничать обо мне плохая идея.
— Ваше высочество, — останавливает меня Рыжик.
— Хм?
— Император ждёт вас прямо сейчас.
Почему папа не спит?
— Что-то случилось?
Помедлив, Рыжик всё же отвечает. И новости такие, что впору за топор хвататься. Мало Феликс откусил, мало.
Ночью немного придя в себя после потери пальцев, мергонский кронпринц не придумал ничего лучше, чем предъявить империи претензии. И обвинить меня. В его версии я предстала той ещё злодейкой, причём эгоистичной и глупой, в духе моей прошлой репутации. Якобы я пригласила северного жениха в сад на свидание, однако позвала не для того, чтобы наладить отношения, а чтобы потребовать отозвать брачное предложение. Кронпринц, помня о долге перед Мергоном, отказался, и тогда я, по его словам, натравила на него рептилию.
То, что вечером я ушла в сад одна, не взяв с собой даже горничную, подтвердилось: меня видели гвардейцы, а они императору лгать не станут. В беседке меня тоже видели. Естественно, с Феликсом и застукали за весьма пикантным занятием. К счастью, прервать не осмелились, и все участники поисков официально объявили, что очень старались, но принцессу не обнаружили. Папе, естественно, доложили как есть: принцесса предаётся разврату в публичном месте, да ещё и не с женихом, а с личным рыцарем.
— Император верит обвинениям? — уточняю я.
Даже до перерождения я не стала бы приглашать иностранного представителя на приватную беседу и тем более нападать.
— Его величество мудр. Естественно, он понимает, что видение мергонского кронпринца может отличаться от вашего, принцесса. Однако донесениям доверенных рыцарей его величество доверяет безоговорочно. Осмелюсь сказать, что вы поступили несколько… опрометчиво, ваше высочество.
— Вы правы, лорд, — легкомысленно соглашаюсь я. — Придётся взять на себя ответственность и исправить ситуацию.
— Эм-м… Ваше высочество, может быть, вам сперва отдохнуть? Я объясню императору.
— Что объясните, лорд?
— Что решение проблемы путём присоединения Мергона для империи будет весьма обременительно, поэтому пусть дипломаты поработают, а вы, госпожа главнокомандующая, отдыхайте.
— Пфф!
Рыжик прав — настроение у меня боевое. И прав вдвойне: нет Мергона — нет проблемы.
В кабинет я вхожу, не дожидаясь, когда Рыжик обо мне доложит. Увы, наши шаги слышали, и сюрприза не получается, но тоже неплохо. Я прохожу к ближайшему креслу и сажусь. Папа, затянутый в мундир, за столом. Кронпринц, тоже при параде, расположился в кресле. Правая рука забинтована.