Злодейка в деле
Шрифт:
Слишком. Много. О себе. Возомнил.
Встать, чтобы оказаться с ним вровень? Сейчас Артур смотрит на меня сверху вниз. И в переносном, и в прямом смыслах. Но встать — показать, что меня напрягает его мнимое господство. Я опираюсь спиной на цепочку, откидываю голову и взглядом показываю, что он не возвышается, он всего лишь стоит передо мной, как обычный вассал или даже слуга.
— Кронпринц. Чтобы понять, что для меня лучше, я не нуждаюсь в подсказках, уверяю вас.
— Что же, принцесса, я вижу, вы не понимаете, о чём я говорю, не понимаете,
Артур резко отворачивается и наконец-то уходит, но выдохнуть с облегчением не получается. В стороне, в просвете между деревьями замер Феликс. Если не слышать разговора, то сцена смотрелась излишне интимной.
— Ящерка?
Феликс подходит, но держится непривычно отстранённо:
— Я слышал, вас можно поздравить, принцесса. Вы выходите замуж.
Вот зачем он так? Нам обоим, наверное, непросто. Я про себя вздыхаю.
Вечерний Дикий сад не лучшее место для откровенной беседы, но пусть. Тени сгустились, прячут нас от посторонних взглядов, качели чуть поскрипывают, а в воздухе разливается аромат ночных цветов. Р-романтика.
Я ухмыляюсь:
— Ящерка, не притворяйся, что ты его не видел. С таким приобретением не поздравлять нужно, а соболезновать. Кстати, у кронпринца есть сестра. Не хочешь северную супругу? Не знаю как, но я это устрою.
Напряжение начинает отпускать, тон я выбрала верный.
— Вы всё также жестоки, моя принцесса, — скупо улыбается Феликс, однако снова становится серьёзным и после минутного колебания продолжает. — Я слышал, что свадьба дело почти решённое.
Я слегка отталкиваюсь, и качели приходят в движение.
— “Почти решённое” всё равно что “вообще не решённое”, ящерка. Завтра я поговорю с папой. Почему бы ему не прислушаться к моему мнению? Мне есть что возразить по существу.
— Вот как.
Похоже, Феликс не слишком верит, что моего нежелания достаточно, чтобы отменить выгодный политический союз.
— Что касается тебя, ящерка… Ко мне приходила леди Дьена и уверяла, что ты стесняешься попросить меня о браке с ней, уверяла, что ты будешь счастлив, если я прикажу тебе жениться на ней.
Феликс мгновенно подбирается. Счастливым он точно не выглядит, и я эгоистично радуюсь, что Дьена ему ни даром, ни с доплатой не нужна.
— Моя принцесса, лучше вернуться в Тан-Дан, чем связываться с пронырливой дурой.
— Пфф. Весьма точно определение, ума у неё и впрямь немного, зато цепкости хватит на десятерых. Однако тебе действительно стоит подумать о выборе супруги, ящерка. Сейчас в глазах света ты герой, но всё хорошее быстро забывается. Семьи, которые сейчас с радостью отдадут тебе своих дочерей через полгода будут воротить нос. Я не уверена, что в у тебя в жизни будет более подходящий момент.
Говорю, а самой тошно.
Но я говорю правильные вещи. Феликс с Кэтти последние представители рода Шесс. Либо они крепко встанут на ноги, либо род Шесс окончательно исчезнет.
— Изволите издеваться, моя принцесса? —
Аж дыхание перехватывает.
Я смотрю на Феликса и не понимаю.
Ему не нравится идея жениться на аристократке? Предпочитает простолюдинку? Определённый смысл в этом есть — Феликс мальчик из низов, высший свет ему чужд. Только отказываться от леди благородных кровей глупо. И дело отнюдь не в статусе и деньгах. Нужно подобрать девушку из боковой ветви рода с божественными корнями, только супруга благородных кровей сможет родить ему сильных наследников. Сильных в плане родового наследия.
— Нет, я серьёзно.
Не понимаю… Феликс останавливает качели, опускается передо мной на корточки. Наши лица почти вровень. И я вижу, как на его коже от внешних уголков глаз к вискам то проступают, то исчезают дорожки чешуек. Коснуться бы, но я сдерживаюсь.
Феликс берёт меня за руку, подушечкой большого пальца рисует на моей ладони спиральки:
— Кресси, ты ведь не слепая. Ты могла бы просто отослать меня подальше, в ту же степь, но ты говоришь мне жениться на другой, когда знаешь, что я влюбился в тебя. Не знаю, как угораздило. Всегда был уверен, что уж со мной такая ерунда точно не приключится, потому что любовь только для тех, кто не умеет держать чувства в узде под жёстким контролем разума, а уж я-то умею, но вот, ерунда приключилась, пропал.
Я не хочу, но стискиваю его пальцы в своих.
Как можно одновременно воспарять к вершинам блаженства и нестись в бездонную пропасть отчаяния? Со мной происходит именно это. Одновременно я бесконечно счастлива услышать признание. Феликс не тот, кто стал бы разбрасываться пустыми словами. Он любит. Я люблю.
Но между нами непреодолимая стена.
— Я предлагаю полезное, Феликс. Чувства для нас непозволительная роскошь, — больно, как мне больно. На глаза наворачиваются слёзы.
— Ну да, куда мне, крокодилу, о принцессе мечтать.
Феликс поднимается, собирается оттолкнуть качели.
Я же ешё крепче стискиваю его руку:
— Ты не понимаешь, ящерка. Пожалуйста, я прошу, выслушай. Феликс, я… люблю тебя. Ты единственный, с кем я бы хотела связать свою жизнь. Ты ведь помнишь, что я эгоистка? Я хочу, чтобы ты был рядом со мной. Но у нас у обоих есть долг перед предками.
— У вас, ваше высочество императорская принцесса.
Я торопливо хватаю его второй рукой, боюсь, что уйдёт. Останавливать приказом я не стану.
— Я же говорю, ты не понимаешь. Долг, Феликс, у нас у обоих. Выслушай? Пожалуйста! Хотя бы ради Кэтти.
— Причём здесь Кэтти? — Феликс хмурится, но больше не отталкивает.
— Ты что-нибудь знаешь про Книгу судьбы? Сказки точно слышал, про Книгу много небылиц рассказывают. Якобы её можно открыть и прочитать судьбу каждого человека, живущего, жившего или который когда-нибудь будет жить.
— И что же вы обо мне прочитали, ваше высочество? — в вопросе сквозит едва уловимая насмешка.