Злодейка в деле
Шрифт:
Ещё интереснее.
— С кем же у вас любовь, Дьена?
— Так вы поможете, ваше высочество?! — смотрит на меня с надеждой.
— Насколько это возможно, Дьена. Итак, кто же он?
— Рыцарь Феликс Шесс.
Глава 22
Улыбка застывает у меня на лице.
Дьена проверяет мою реакцию, всерьёз рассчитывает получить столь перспективного супруга или говорит правду?! У меня нет ответа, а предположение, что она не лжёт и вовсе вводит меня в ступор. В Феликса нельзя не влюбиться. Он и Дьена могли встретиться и, если верить сказкам, полюбить друг друга.
А как же я?
То есть…
Собравшись, я отвечаю со всей доброжелательностью, на которую сейчас способна:
— Любовь прекрасное чувство. Я всегда поддержу взаимное желание быть вместе.
Вероятно, Дьена была готова к подобному ответу, она вновь начинает нести околесицу про то, что Феликс будет благородно молчать. Я даже выслушиваю и притворяюсь, что верю. Глупая девочка не знает, что клятва не позволит Феликсу солгать. Я всё больше убеждаюсь, что Феликс ей интересен, как перспективный лорд, но до конца я не уверена, увы.
— Ваше высочество, Феликс мужчина приказа. Он будет счастлив, когда вы сообщите ему своё решение.
— Не сомневаюсь. Я поняла вас, леди Дьена. Можете идти.
— Благодарю, ваше высочество принцесса Крессида! Только в ваших силах спасти наши вспыхнувшие отношения!
Противно слушать…
Дьена уходит, а я отодвигаю записи. Думать про научный городок я больше не способна. Спрятав бумаги в сейф, я выхожу из кабинета. Кейта замечает моё состояние и предлагает прогуляться по саду. Обычно прогулки действуют на меня благотворно, и я соглашаюсь.
После захода солнца на улице прохладно, и Кейта выносит мне тёплую накидку, кладёт на плече.
— Ваше высочество, пригласить фрейлин или сопроводить вас? — предлагает она.
— Ни то, ни другое. Я просто немного подышу свежим воздухом.
Во взгляде Кейты мелькает хорошо скрываемое неодобрение, но высказаться она, естественно, не осмеливается. Я про себя хмыкаю, скрываюсь в спальне и возвращаюсь с парой серёжек. Уже не вспомню, откуда они у меня. Золотые капельки с изумрудами по моим меркам дешёвка, но для служанки недоступная роскошь.
— Это тебе, — поясняю я. — В честь триумфа над степью.
— П-принце…
Я не слушаю благодарственный лепет, ухожу, оставив Кейту примерять подарок, пусть развлекается.
Спустившись на первый этаж, я выхожу в сад через боковое крыльцо. У меня нет настроения любоваться клумбами и идеально ровными газонами, в розарий с его густым удушающим ароматом тоже не тянет. Я выбираю Дикий сад. В реальности он, конечно, никакой не дикий. Садовники создали тщательно выверенную иллюзию запущенности. В саду нашлось место рукотворному прудику с живыми карпами и уголку для тайных встреч. Я опускаюсь на сиденье качелей, чуть отталкиваюсь.
Я хочу увидеть Феликса, спросить прямо… Я даже постараюсь сдержаться и не требовать правду под давлением клятвы.
Феликс…
Проблема в том, что наши отношения обречены стать коротким романом. Феликс слишком горд, чтобы согласиться вечно быть вторым, быть фаворитом, выражаясь куртуазно, и любовником, говоря прямо. А брак нам не светит.
И дело отнюдь не в том, что я принцесса, а он рыцарь, хотя разница в статусах само по себе препятствие высотой с гору. Но есть ещё одно, менее очевидное, но куда более весомое препятствие. Оно размером не просто с гору, а с самый высокий горный пик мира.
Качели приходят в движение.
Рефлекторно схватившись крепче, я оборачиваюсь. Передо мной стоит незнакомец. Блондин, кончики волос подкрашены небесно-голубой краской. От макушки к виску свисает цепочка с бриллиантами. Глаза стыло-серые. И мундир белый с голубыми вставками и серебряным шитьём, имитирующим ледяные узоры. Лицо холёное, черты — фамильные. Всё-таки молодой мужчина, столь грубо нарушивший моё уединение, мне знаком, заочно. Я видела его портрет и портреты его предков.
Я начинаю злиться. Дожила — в собственном доме больше не в безопасности!
Неужели Кейта меня нарочно подставила? Или Дьена видела, что я иду в сад. Скорее, Дьена, но надо проверить.
— Ваше высочество принцесса Крессида, увидев вас издали, я не устоял, каюсь.
Если бы нахалом оказался Феликс, я бы предложила искупить вину, раскачивая качели. Но это не Феликс, и мне неприятно. Пожалуй, я могу ответить на грубость грубостью:
— Странно. Я всегда считала, что наследник престола обязан уметь не поддаваться соблазнам, какими бы они ни были.
Стылые глаза, словно промороженные вечным льдом, становятся ещё холоднее.
— Крессида, почему же вы так жестоки ко мне?
Это уже слишком!
— Ваше высочество кронпринц Артур Мергонский, я не знаю, почему вы забыли простейшие правила вежливости, — он не имел никакого права обращаться ко мне по имени, — остановите качели.
Раскачиваются качели слабо, я легко могла бы затормозить пятками или просто спрыгнуть, но я хочу заставить принца уйти.
Он останавливает качели, но цепочку не отпускает и не уходит.
— Крессида, я слышал, что вы вернулись с триумфом. Очень странно видеть вас расстроенной и раздражённой.
— Вы продолжаете обращаться ко мне по имени, кронпринц. Сперва я подумала, что вы пренебрегаете правилами, но второй раз… Это оскорбление меня лично и империи.
Артур отступает на шаг.
— Вы слишком суровы ко мне, ваше высочество императорская принцесса Крессида Небесная. Вам известно, что я просил вашей руки?
— Да.
Артур растягивает губы в улыбке:
— Мергон предложил империи настолько выгодные условия, что устоять перед соблазном невозможно. Я уверен, принцесса Крессида, его величество вашим желаниям предпочтёт государственные интересы, а Мергон не империя, в Мергоне вам предстоит стать моей супругой, а не балованной любимой дочуркой. Вам будет комфортнее, принцесса, если мы найдём общий язык.