Злое небо
Шрифт:
Мое чувство неловкости стало зашкаливать, но раз уж я решила налаживать контакты, то не стоит пренебрегать любезностью хозяина.
Он вышел из-за перегородки с небольшим подносом, на котором стояли две чашки ароматного напитка и вазочка с печеньем.
– Угощайся. Наш повар испек сегодня утром, - он улыбнулся, - совсем разучился принимать гостей. Немного здесь одичал.
– Я, правда, не хотела создавать вам неудобства, - мы заговорили одновременно, и оба замолчали.
И раз уж выдалась подходящая ситуация, то решила
– Дамир! Раз уж я никогда не смогу покинуть это место, чем бы оно ни было…, - Дамир проницательно посмотрел на меня, - я бы хотела принимать участие в его жизни. Не могу же я все время сидеть в своей комнате и ничего не делать.
– Ты действительно этого хочешь, или это лишь способ выбраться отсюда? Кстати, способ дольно глупый. За тобой в любом случае будут присматривать.
– Скорее, эта вынужденная просьба. Иначе я просто сойду с ума в четырех стенах, - совершенно искренне ответила я, обрадованная уже тем, что мою просьбу не отвергли сразу.
– Что же, я подумаю, - он кивнул, - но, надеюсь, мое решение, какое бы оно ни было, не помешает нам насладиться кофе?
– Нет, что вы! – я сделала маленький глоток, прикрыв веки и смакуя горький напиток, чувствуя на себе его пронизывающий взгляд.
Вызов прозвучал внезапно, заставив меня вздрогнуть. Из динамика раздался голос, сильно искаженный помехами:
– Генерал! Мы их выследили! Всю группу. Что прикажете делать?
Тот, кого только что назвали генералом, не сводя с меня своего взгляда, ответил:
– Захватить всех и привести сюда. Постарайтесь взять живыми, мне нужно их допросить.
11
В комнате воцарилось напряженное молчание. Глупо, но в тот момент я почувствовала себя обманутой. И, правда, глупо.
Трясущейся рукой я поставила чашку на стол, встала, и поспешила к двери. Не успев выйти в коридор, чуть не уткнулась носом в широкую грудь Дамира… Генерал! Надо же!
– У меня не было другого выхода, - он положил свои руки мне на плечи, - поверь!
– Вам не стоит передо мной отчитываться, генерал, – я отвела взгляд, в котором он смог бы прочитать бессильную ярость и злость. Прежде всего, на себя.
– Ты не знаешь всего, но можешь помочь. Кто-то из ваших шпионит на Утлагатусе. И шпионит не просто для зажравшихся охранников. Здесь что-то другое.
– Я знала этих людей несколько месяцев. Я доверяла им свою жизнь. Вы ошибаетесь.
– Им придется это доказать. Каждому, - отрезал генерал.
– Я хочу их увидеть, - было глупо настаивать, но разве это не естественное желание после стольких недель. Особенно сильно я соскучилось по Толкену. Как там этот чудак?
– Позже. Если я сочту нужным.
Я была настолько зла, что попыталась бы его оттолкнуть, но он отступил, позволив мне выйти. Возвращаясь в свою комнату, я
***
– Тебе нужно это услышать, - я не обернулась, когда он вошел. О чем нам было с ним говорить? О доверии? Дружбе? Глупо!
– Я не думаю, что в этом месте есть что-то, что касается меня, - рассеянно ответила я.
– Пойдем, - он протянул руку и замер в ожидании. Напряжение в камере возросло. Я поежилась, и не в силах выдержать этот давящий на психику взгляд, встала.
Он шел быстрым шагом, и я едва за ним поспевала. В конце концов, генерал крепко, будто опасаясь что я вырвусь, схватил меня за руку и потащил через бесконечные переходы в нужный сектор. Когда мы добрались до места, я успела запыхаться и раскраснеться от бега. Несколько секунд просто вдыхала и выдыхала, кляня себя за слабость. Когда-то я была в гораздо лучшей форме. И только заметив, что глаза генерала смотрят куда-то ниже моей шеи, в район вздымающейся груди, я застыла, сильно покраснев.
– Заходи, - будто ничего не произошло, приказал генерал, открыв передо мной дверь затемненной комнаты. Мы вошли, и я застыла перед прозрачной стеной, открывающей вид в другую комнату. Там было светло, и я без труда рассмотрела двух человек. Один сидел на невысоком стуле, весь скрючившись, из одежды на нем были лишь мешковатые брюки и ошейник, надетый на шею и поблескивавший зеленоватым светом. Второй мужчина стоял над ним. Мне показалось, что он задавал вопросы, а пленный не желал на них отвечать. Пленный…
– Миха! – воскликнула я, рванувшись к разделявшей нас тонкой прозрачной перегородке.
– Он тебя не видит и не слышит, - осадил меня Дамир, - а вот ты можешь слышать все, что он говорит.
– Его пытают? – Я сжала кулаки и уткнулась лбом в стекло. Во мне кипела злость на моего спутника. Интересно, мне удастся попасть по его наглому самоуверенному лицу хотя бы раз, пока он меня не вырубит?
– Допрашивают. И предвосхищая твой вопрос – нет, ему не больно. Скорее, он в некой прострации, наркотическом опьянении и не может сопротивляться. Его воля ослаблена, и он способен говорить лишь правду.
– Разве это не насилие? – возразила я.
– Это более гуманно, чем то, о чем говорила ты. Иглы под ногти давно устаревший метод, милая. Добро пожаловать в новый век! А теперь слушай, что говорит твой дружок!
Я нахмурилась, немного сбитая с толку его фамильярностью, но поняв, чего он добивается, прислушалась к тихим словам, которые с трудом произносил Миха. Они давались ему нелегко, как будто он говорил через силу.
– Они вышли на меня… не знаю, как они вычислили. Предложили сделку. Я лечу на Утлагатус и работаю на них. А потом с меня снимают все судимости, и я становлюсь полностью свободным. И деньги… много денег.