Злое небо
Шрифт:
Что это было? Жажда? Одержимость? Похоть? Возможно, все вместе. Но он знал, чувствовал, что как бы ни желал эту женщину, он никогда не посмеет принудить ее отдаться ему. Потому что надеялся хотя бы раз увидеть ее взгляд, наполненный желанием, а не болью, страстью, а не страхом, подаренный ему, и никому другому.
Пять месяцев назад
Неужели я это сделала? В угаре боя даже не заметила, что приняла командование кораблем на себя?
Не думать! Иначе сойдешь с ума! Потом, если выживешь и захочешь жить после этого…
И кто знает, как долго мы сможем удержать корабль и не позволить ему развалиться на куски. Гибсон буквально приклеился взглядом к дисплею. Датти автоматически выполняла мои команды. Канонир выбирал движущиеся к нам цели, сбивая их на подлете. Сколько еще зарядов осталось в плазменной пушке? И сколько ракет-перехватчиков придется израсходовать, чтобы выбраться из этой передряги живыми? Как скоро нас возьмут в тугое кольцо и уничтожат? Мой голос звучал уверенно, и каждый раз отдавая приказ, я боялась, что выдам свои чувства. Страх, неуверенность, отчаяние.
Нужно отрешиться от всего. Нет ничего важнее этого корабля и его экипажа.
Для меня существовал лишь дисплей, где были разбросаны атакующие нас точки. Весь мир свелся к этим точкам, от которых нужно было уйти, увернуться, и по возможности, уничтожить. Пираты? Разве не для борьбы с ними меня готовили? Они убийцы! Они посмели уничтожить всех, кого я любила. И теперь в первый, и быть может, в последний раз в жизни я покажу, что значит потерявший голову от боли и отчаяния уже бывший пилот ВВС.
Но борьба в данном случае сводилась лишь к одному: выжить и спасти команду. На большее у нас не хватало ни оружия, ни защиты. Мы могли только бежать. Но сперва нужно было выбраться из окружения.
– Датти, сколько до входа в гиперпространство?
– Тридцать минуть, лейтенант… капитан, - это была секундная заминка, но она показала, что второй пилот принимает то, что я делаю и готова бороться вместе со мной.
Целых тридцать минут безумного ада, и у нас может быть шанс на спасение. Всего тридцать минут…
Сейчас нас преследовали два истребителя. Впереди по курсу угрожающе завис боевой крейсер.
– Эти пираты неплохо вооружены. А некоторые модели кораблей новые, едва сошли с верфи, хотя серийные номера зашифрованы и в базе данных не значатся, - старпом бегло просматривал результаты данных, поступающих ему на дисплей.
– Это говорит лишь о том, что у них хороший поставщик, - бросил канонир, молодой светловолосый мужчина по имени Гарен.
– Нам от этого не легче, - резко перебила я.
– До крейсера двадцать световых секунд. Истребители слишком близко, нам не уйти. Гарен, огонь!
Было непривычно отдавать приказы людям намного старше и опытнее меня. "Левиафан" запустил ракету. Несколько долгих секунд в рубке стояло молчание.
– Есть попадание! — почти прокричал канонир.
Мимо нас пронеслась вспыхнувшая звезда. Один истребитель сбит! Но на его место пришли другие. Видно пираты, видя, что жертва умеет огрызаться, решили не рисковать больше.
Ядерный импульсный двигатель работал с перегрузкой. В защите образовалась брешь, много энергии было затрачено на маневр ухода от столкновения с истребителями и ускорение вперед.
Внезапно раздался взрыв, каждый из нас почувствовал, как корабль тряхнуло.
– Прямое попадание, лейтенант! – доложил старпом. Нас обстреливали уже двенадцать минут. – У нас падает ускорение. Поврежден один из пневмомодулей защиты.
– Старший механик Колен, возможно ли починить пневмомодуль?
– спросила я.
– Ремонт пневмомодуля невозможен, - через несколько секунд последовал ответ, - но я могу попытаться перераспределить нагрузку на уцелевший.
– Выполняйте!
Только не это! Мы не продержимся так долго со слабой защитой и скоростью. Нам не выйти в гиперпространство так близко от планеты. Между тем корабли продолжали гонку. “Левиафан” метался под ураганным огнем противника. Наш корабль петлял, делая неимоверные зигзаги. После потери пневмомодуля внешней защиты нас непрерывно поливали огнем. Канонир едва успевал уничтожать направленные в нас ракеты.
– Пятнадцать минут до выхода в гиперпространство!
– отчеканила Датти.
От напряжения у канонира вздулись вены на висках. Он, совместно с Гибсоном уничтожали нескончаемые ракеты противника, отражая атаки истребителей, нанося одновременно ответные удары. Но у нас не было шансов! Это понимали мы, а что хуже всего, понимали пираты.
“Левиафан” снова содрогнулся. Взвыли сирены означавшие угрозу прямого попадания.
У меня задрожали руки, когда извернувшись, повинуясь моим приказам корабль круто повернул, подставляя противнику пока еще защищенный борт. Нас вжало в кресла. Мы терпели перегрузки, которых бы не почувствовали, если бы не дала сбой гравитационная установка. Теперь же практически всю энергию потреблял пневмомодуль защиты.
Нам не хватало маневренности истребителей и защитных способностей крейсера. Ракеты были на исходе. Одна из плазменных пушек вышла из строя. Вторая была пуста. Простой торговец, грузовой корабль, подбитый, неспособный уйти слишком далеко, привязанный к конкретной точке гиперперехода. Снова раздался взрыв, нас опять ощутимо тряхнуло.
– Прямое попадание в грузовой отсек, разгерметизация,- раздался бесстрастный голос системы управления кораблем.
– Снижение уровня кислорода на пять процентов... пятнадцать... тридцать пять...
Нечего было и думать заделать пробоину в таких условиях. Потом, если удастся уйти.
– Перекрыть грузовой отсек! – когда раздражающий голос замолчал, я устало потерев глаза спросила, - есть жертвы?
– Да, двое. Рабочий погрузчика и заведующий складом, - отчеканил старпом.