Злом за зло (Драконоборец - dark edition)
Шрифт:
— Князья Пекла выбираются в наш мир в тысячу раз реже любых иных демонов, — монументальный лоб Салоруса пошел морщинами, — мало кто может их призвать, а сами они не жаждут покидать свою темницу. Известно ли, зачем он явился?
Тобиус обратил свой взгляд на небо, на высокий и чистый небосвод, царство вечной синевы, где лишь большим старанием удавалось высмотреть бледно-розового червя кометы.
— Были предсказаны беды. — Кагерант истолковал взгляд серого мага верно. — Когда в наш мир пробирается подобное зло, за ним всегда следуют по пятам большие беды.
— Насколько я понял, он считает себя созерцателем, а не зачинщиком.
— Хм, вот
— Знаю, но зачем лгать тому, кого можно просто убить? Лгут равным или более сильным…
— Или тем, от кого желают чего-то добиться. Демонов нужно бояться не за то, что они могут сделать с человеческим телом, и даже не за то, что они могут сотворить с душой своих жертв. Истинный потенциал этих тварей раскрывается тогда, когда они пользуются смертными как своими орудиями. Он предлагал тебе что-нибудь? Что-нибудь обещал?
— Мы играли в раджамауту, и на кону стояло будущее девочки. В случае поражения я обязался идти к нему в услужение на вечность, но об этом уже было сказано.
— М-да. Повторюсь: ты великий дурак, раз согласился на такие условия. Но ты и великий везунчик.
— А еще я очень коварен, но это так, к слову.
Демонолог непонимающе покачал головой и отправил в рот тонкий ломоть ветчины.
— Как обстановка в Академии? — спросил магистр после затянувшейся паузы.
— Как в теле человека, съедаемого проказой, отступник. Она гниет и разваливается на глазах.
— Так ужасно?
— Да. Академию Ривена поразила болезнь, и имя ей Шивариус Многогранник. Маги то и дело исчезают, после чего некоторые из них находятся уже мертвыми. Каждые несколько дней при помощи ипспироха происходит перекличка, и каждый раз недостает то одного, то другого выпускника. К ним отсылают боевую звезду, но, как правило, практики исчезнувших оказываются либо заброшены, либо разгромлены. В первом случае невольно думаешь о том, что волшебник покинул место своего обитания втихомолку, без предупреждения, ну а во втором — что его похитили. Страх растет, понемногу перерастая в панику, и управители слабо представляют, как с ним бороться.
— Это ужасно, — тихо молвил Тобиус, — хотя и предсказуемо.
— Правда?
— Конечно. Я думаю, что управители все понимают, но сделать ничего не могут. Дальше будет хуже.
— Что ты знаешь?
— Ничего. Лишь делаю выводы.
— Последний волшебник, который смог перекинуться парой слов с ренегатом перед его исчезновением. Единственный, кто открыто выступил против него и выжил. Так о тебе говорят.
— Кто говорит?
— Ну, знаешь, — демонолог выбил трубку о край столешницы и подлил себе вина, — говорят. Чем больше веса набирает имя Шивариуса, чем больше тревоги оно внушает нашему брату, тем чаще упоминается и твое имя, отступник. Тобиус Моль — волшебник, который выжил.
— Я был бы благодарен, если бы вы больше не говорили такой ерунды. Уж слишком глупо звучит.
— Так ты знаешь, что будет дальше?
— Да, знаю. Большая война, которая начнется где-то в Вестеррайхе, а потом распространится на весь Доминион Человека.
— Вот оно что?
— Шивариус Многогранник тщеславен и горделив, что, вкупе с его властолюбием, составляет опасный набор качеств. Он искренне считает себя потомком Сароса Грогана и идейным наследником Джассара Ансафаруса. Он верит, что сможет создать новый миропорядок и возглавить его. Если подумать, то становится очевидно, что оба этих великих человека пришли к власти схожими путями — их привела война. Первая и Вторая Войны Магов едва не разрушили Валемар до основания, а после мир нуждался в правителе, способном вернуть все на свои места. Ответом на молитвы стал сначала Джассар, а потом Сарос. Думаю, он решит пойти именно таким путем, но прежде ренегату придется инициировать войну. На мировую у него сил не хватит, но вот погрузить в хаос и захватить Вестеррайх, а потом использовать его ресурсы для экспансии вовне — почему бы и нет?
Птенцы какой-то пичуги, устроившей гнездо под крышей сарая, громко требовали материнского внимания, жужжали в нагревающемся воздухе оводы, врывался в беседку нерешительными порывами свежий ветерок, а лицо Кагеранта оставалось сосредоточенным и неподвижным.
— Видимо, ты долго размышлял над этим.
— Пять лет. Все довольно логично и просто, осталось понять, как с ним бороться.
— Может, ты и это знаешь?
— Знать — не знаю, но… если подробности этой беседы достигнут ушей управителей, пусть опасаются не тех, кто уходит из-под их надзора добровольно, а тех, кто остается на своем месте. У Шивариуса не может не быть скрытых сторонников, которые шпионят для него и готовятся поднять мятеж в случае нужды. Пусть присматриваются к тем, кто не исчезает, но старается держаться подальше от Академии и от таких магов, как Сехельфорсус Чтец. На месте управителей я подрядил бы его и других искусных телепатов на поиски тихих предателей, но да разве нужны великим архимагам столь очевидные советы от неблагодарного отщепенца?
Наверное, только теперь Тобиус ощутил, как же сильно проголодался. Полный стол был в его распоряжении, и на какое-то время голова перестала думать, уступая позывам желудка.
— Так почему вы опоздали?
— Не разговаривай во время еды, ты человек или свинья?
— Свиньи во время еды не разговаривают.
— Вот и поучись у них, — невозмутимо посоветовал Кагерант. — Мы не опаздывали, а прибыли в назначенный срок, и было нас почти тридцать вооруженных до зубов демонологов. Но леса мы не нашли. Там, где десятилетиями росли деревья, оказалась голая земля, и хоть ты носом ее рой. Только с первыми лучами солнца лес вернулся на свое место, и у меня нет ни единого понятия о том, как и почему это произошло. Демонические мороки и наваждения нам по зубам — видели, изучали, развеивали. Но здесь было нечто, до чего наши навыки не могли дотянуться. Когда лес вернулся, я послал на твои поиски тех, кто остался со мной.
— А остальные, — спросил Тобиус, прожевав хлеб, сыр и мясо, — ушли?
— Нет, рассредоточились по землям провинции, искали, куда мог перенестись беглый лес. Пока мы с тобой говорим, они прочесывают его в поисках зацепки и, думаю, пытаются объяснить архаддирским магам, какого ахога делают в их стране.
Кагерант Копыто встал, накинул на плечи алую мантию, стряхнул с нее засохшие лепестки мертвой монастырской розы и вышел из беседки.
— Судя по тому, куда тебя занесло, обратно в Ривен ты возвращаться не торопишься, отступник?
— У меня другие планы.
— И куда ты двинешься, тоже секрет? Что ж, на твоем месте я бы тоже бежал и прятался. Перед уходом загляни в гости к местному пастору, я перекинулся с ним парой слов, очень интересный человек.
Из широкого рукава мантии появился крупный кусок оранжево-белого оникса, который Кагерант поднес было к губам, но замер. Голова старика втянулась в плечи, он резко обернулся вокруг своей оси, подозрительно всматриваясь в залитый солнцем двор.
— Ты это слышал?