Злом за зло
Шрифт:
Звуки тяжелых приближающихся шагов застигли людей на развилке главной лестницы, которая вела в холл. Колонна спускалась по правому пролету, когда на верхней ступени левого появилась Голодная Роженица и по всему Хосбранду разнеслись вопли перепуганных насмерть слуг пополам с грохотом бесполезных пороховых залпов. То была вся сплошь черная беременная женщина высотой в три человеческих роста, ее волосы ниспадали до самого пола, в пустых глазницах расцвели бутоны черных цветов, а по внутренним сторонам бедер от огромного живота текла жижа, похожая на смолу. Прямо на глазах людей из лона стали выпадать черные сгустки, которые, оформляясь, становились потерянными
– Везде, где царствует Тьма, вас ждут, о вестники Света, баэл олкоэ паргайнен!
– выкрикнул Тобиус, сплетая заклинание.
Вокруг него из небытия возникли сгустки мерцающего света на искристых крыльях, напоминавшие своими очертаниями людей. Вестники Света явились в количестве десяти, нечеткие, неуловимые для полного понимания и завораживающе прекрасные.
– Эрсеткотол итри боаэррет!
Последняя словоформула обратила их тела мириадами сверкающих искр, которые пролились на Голодную Роженицу звенящим звездопадом. Она отняла руки от тяжелого живота, пытаясь закрыться, но искры беспощадно прожигали ее насквозь и вымарывали, словно грязное пятно с ткани мироздания.
– Все наружу! Запрягать кареты!
– громыхнул голос Бейерона.
– Не бежать! Не топтать друг друга! Крепко держите детей! Все наружу!
Выход под открытое небо принес облегчение вместе с чувством, что все худшее осталось позади. Служители королевского каретного двора уже запрягали кареты лошадьми, и внутрь садились слуги, в первую очередь женщины и их дети. Часть стражи находилась подле и должна была сопровождать поезд до внешней стены, другая часть вместе с риденскими гвардейцами образовала кольцо вокруг членов королевской семьи и волшебника.
Тобиус снял с шеи цепочку и с помощью специальных заклинаний изучал структуру артефакта. Он приказал холлофару отойти от короля, чтобы не повлиять на работу магической реликвии, и вернул артефакт Бейерону.
– Он настроен на членов вашей семьи, сир, так что, полагаю, сработает только в ваших руках. Честно говоря, я до сих пор не уверен в том, что правильно понимаю природу защитных чар Хосбранда, все на догадках, на заученных общих принципах.
– Ты редко ошибался, Тобиус, на моей памяти - ни разу. Будем хранить надежду.
– Что там было?
– спросила принцесса.
– Что за ужасное существо?
– Эмблема третьего круга, Голодная Роженица.
– Демон?
– Демоны живут в Пекле, а темных тварей так называют только профаны, - ответил Тобиус, мимоходом оглядывая огромный парадный двор с фонтанами и клумбами.
– Тьма однородна. Это боль, отчаяние, ненависть и жажда отмщения, смешанные в единую злую стихию. А эмблемы - это формы, которые принимает Тьма, чтобы проникать в наш мир...
Его речь оборвалась, глаза расширились, волосы на затылке встали дыбом.
– Что-то злое приближается, что-то опасное грядет. Все ищите укрытие!
Высоко наверху разлетелось вдребезги огромное витражное окно, и сине-белый купол неба пересек черный росчерк. Осколки цветного стекла еще не успели упасть на камни, когда крылатый силуэт изменил направление полета, заложил крутой вираж и пронесся над двором. Раздались предсмертные вопли, крики ужаса и плач - некоторые люди оказались рассечены на части, других, слово копья, проткнули очень длинные черные перья.
– Защищать короля и принцессу!
– хрипло пролаял сир Вийем.
Мушкетеры открыли огонь по крылатому силуэту вслед за хиллфолком, но тщетно - он летал с умопомрачительной скоростью и молниеносно менял направление, а когда пронесся над двором во второй раз, вновь посыпались смертоносные перья.
– Не тратьте пули, эмблемы их не боятся.
– Из посоха Тобиуса ударил луч золотого света - мимо. Волшебник бил заклинанием еще и еще раз, но цель была слишком быстра.
Третий шквал режущих перьев собрал свою кровавую жатву. Маг побледнел сильнее обычного, его лицо пошло трещинами ярости, рот исказился, произнося словоформулы. Распахнулась книга заклинаний, страницы которой с бешеной скоростью перелистывались и будто выплевывали лоскуты бумаги. Те исчезали в неярких вспышках, превращаясь в точные копии серого мага. Тридцать двойников поднялись в воздух на эфемерных крыльях и устремились навстречу черному силуэту. Начался воздушный бой, в небе без остановки вспыхивали потоки золотого света, а в ответ летели черные перья. Стая двойников редела, но новые взлетали ввысь, стремясь взять летучую смерть в клещи.
Из носа вновь хлынула кровь, в глазах начали лопаться сосуды. Тобиус контролировал действия тридцати своих реплик, каждая из которых постоянно пользовалась двумя заклинаниями - Крыльями Орла для полета и Солнечным Лучом для атаки. Таким образом, его гурхана иссякала примерно в тридцать раз быстрее, кровь начинала закипать от напряжения, кожа покраснела, будто ошпаренная, покрылась сверкающим слоем пота, и от нее с шипением валил пар. Но вместе с тем тридцать реплик успешно били черного летуна, пронзая его копьями света, не позволяли пронестись над двором в четвертый раз. То и дело враг оказывался бит, падал, потом быстро становился на крыло, метал перья, но вновь был бит. В конце концов, потеряв крылья и безумно кувыркаясь в воздухе, он рухнул во двор, разрушив фонтан. Реплики исчезли в магическом свете, а их создатель с тихим стоном оперся о посох, пытаясь не упасть. Один из риденцев, жилистый мечник в закрытом шлеме, подхватил его под руку с одной стороны, хомансдальф - с другой.
– Он еще... не подох!
– Не извольте беспокоиться, чар Тобиус, - ответил сир Вийем, - мы это исправим. Годлумтакари, за мной.
Черный рыцарь и белокожий унгиканец выдвинулись к разрушенному фонтану. Сын Черного континента был огромен, он не носил одежды выше пояса за исключением наручей, и под кожей, рассеченной бесчисленными шрамами, перекатывались огромные мышцы. Оружием ему служили странные предметы, похожие на топоры, но с лезвиями в форме кривых птичьих клювов.
Через потрескавшийся бортик переступило существо, вдвое превосходившее ростом любого из приближавшихся к нему людей. Тварь была тонкой, гибкой, похожей строением на человека, но с огромной вороньей головой на плечах. Хотя реплики лишили эту эмблему крыльев, у нее остались страшные птичьи когти и мощный клюв.
Сир Вийем и Годлумтакари зашли с двух сторон, чего тварь будто не замечала, направив свой взгляд мимо них, за спины солдат, туда, где рядом с отцом стояла Хлоя Карторен. Затем чудовище пришло в движение, и было оно ужасающе быстрым. Сир Вийем вскинул клинок и отступил, с лязгом отбивая удар когтей, альбинос налетел на птицеголового со спины, громко улюлюкая, совершил прыжок и вонзил оружие в спину между двумя обрубками крыльев. Беззвучно распахнув клюв, эмблема Тьмы упала на колени, а холлофар с дикой яростью начал кромсать ее дергающееся тело. Сир Вийем подступил, плавно вскидывая свой меч, и одним ударом отрубил воронью голову. После этого и сама голова, и тело начали оплывать, как воск на сковородке, растекаясь черной жижей, а на земле осталось лежать испачканное мертвое тело в мантии волшебника.