Злополучная красота, или Резидент снова в деле
Шрифт:
– Ну здравствуй, Екатерина, – строго начала знакомиться директриса, – Меня зовут Маргарита Павловна. Я здесь самая главная, и меня все слушаются. Также должна поступать и ты. Если ты проявишь себя воспитанной девочкой, то мы подружимся. Если же ты посчитаешь возможным, что можешь здесь что-то изменить, тогда жизнь твоя изменится, и ты познаешь всю тяжесть наших наказаний.
Катя молча слушала наставления, прекрасно понимая, что вряд ли ей здесь будет лучше, чем дома, но делать было нечего, судьба распорядилась таким образом, что ей теперь необходимо привыкать к новым невзгодам и лишениям. Между тем Злыднева продолжала,
– Ты меня слушаешь?
– Да, Маргарита Павловна, конечно слушаю, – был четкий ответ девочки.
– Тогда я продолжу. Живем мы здесь по распорядку. Подъем в шесть утра. До шести часов десяти минут зарядка, затем до семи тридцати утренний туалет и уборка спален. Далее завтрак, и с восьми тридцати начинаются занятия, продолжающиеся до пятнадцати часов. В перерыве, в одиннадцать пятьдесят обед. По окончании занятий получасовой сон, после которого с пятнадцати тридцати и до восемнадцати тридцати самоподготовка. В перерыве, в шестнадцать часов полдник. После самоподготовки до девятнадцати часов ужин, за которым следует воспитательный час. С двадцати и до двадцати одного часа свободное время, потом подготовка ко сну, и вечерний туалет. В двадцать два часа – отбой. Все ли тебе деточка понятно?
– Да, Маргарита Павловна, мне все совершено ясно, – отвечала, не моргнув глазом, новенькая воспитанница.
– Хорошо, тогда иди устраивайся. Займешь койку на верхнем ярусе.
Подхватив свои небольшие пожитки, свернутые в узелок, Екатерина прошла в комнату, где было в один ряд установлено десять двухъярусных кроватей. Нижние койки были все заняты. Как оказалось, свободны были только две верхние, почти у самого входа. Девочка решила занять ту, что все же была подальше.
Время было только что послеобеденное. Все были на занятиях. Катя сложила свои вещи в тумбочку и осталась ждать остальных обитателей ее нового дома. Когда ее невольные соседки вернулись, то оказалось, что все они разных возрастов от шести до шестнадцати лет. К новенькой сразу же стали относится настороженно, никто не хотел брать ее в свою компанию.
Катю такое первоначальное обращение вполне устраивало, так как сама она, хоть и являлась довольно общительной, но в новом кругу чувствовала некое отчуждение.
Так прошел первый день. После ужина, закончив вечерний туалет, все обитатели детского дома стали укладываться спать. Когда все улеглись, и Екатерина закрыла глаза, собираясь отправиться в царство сновидений, она вдруг почувствовала, как непреодолимая сила тащит ее вниз с кровати вместе с одеялом. Оказавшись на полу, девочка поняла, что ее заворачивают в собственное покрывало. Она попыталась закричать, но тут же почувствовала, как ее тело стало принимать на себя многочисленные удары.
Пинали ее нещадно. Все обитатели комнаты, а было их восемнадцать человек, стремились – каждый внести свою лепту в истязание новенькой. Успокоились они только тогда, когда Катя перестала подавать какие-либо звуки, и стало очевидно, что она потеряла сознание.
Ее так и оставили на полу. С чувством «исполненного долга» ее мучители разошлись по своим местам и спокойно легли отдыхать, предавшись сновидениям. Ветрова лежала без чувств около трех часов, после чего придя в себя, кое-как забралась на свое место. Ей ужасно хотелось уснуть и хоть на время «уйти» от этой реальности, но сон не шел. Так она, мучаясь от боли и бессонницы,
Утром все встали, как ни в чем небывало. Екатерине ужасно хотелось рассказать о случившемся воспитателям, но она решила этого не делать, интуитивно предполагая, что это была ее проверка. Директриса, зная об обычае: принимать в свои ряды новеньких, через испытание, вызвала Ветрову к себе.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Злыднева, – Не болит ли у тебя чего? Может хочешь на что-нибудь пожаловаться.
– Чувствую я себя прекрасно, Маргарита Павловна, – отвечала не по-детски совершенно серьезно маленькая девочка, – Жаловаться мне не на что. Можете не сомневаться, со своими бедами я сама смогу справиться.
– Ну раз так, – заканчивая разговор, произнесла руководитель воспитательного учреждения, – тогда иди занимайся.
Катя отправилась на занятия, а вечером, когда по расписанию было свободное время, она нашла на улице довольно прочную прямую палку, и с одной стороны заточила ее конец. Изготовив такое незаурядное оружие, она дождалась вечера и легла спать, готовая к отражению нападения.
Еще одну ночь Ветрова провела, не смыкая глаз. Однако в этот раз все прошло спокойно, и ее больше не тревожили. На следующие сутки молодой организм не выдержал, и Екатерина забылась достаточно тревожным, сном. Ежечасно она, вздрагивая, просыпалась, «обливаясь» холодным потом, но через секунды «проваливалась» обратно.
Утром Катюша встала, совершено не отдохнувшей, и после зарядки направилась в моечную комнату. Там уже находились две девочки: девяти и двенадцати лет. Та что постарше обратилась к Ветровой:
– Эй, новенькая, тебя как зовут?
– Катя, – спокойно отвечала вновь прибывшая.
– Слушай, у тебя какая зубная паста? – вставила та, что помладше.
– «Жемчуг». А что? – поинтересовалась Екатерина.
– Отдай ее нам.
– Это с какой-такой радости?
– Да все очень просто, – продолжила старшая, – мы тебе сейчас все зубы выбьем и она тебе больше не потребуется.
И засмеявшись своей шутке, девочки принялись наступать, явно намереваясь осуществить свои требования и отобрать предмет, на который обе «положили глаз». Ветрова встала в защитную позицию, стиснув зубы, и «наполнив» гневом глаза, «прошипела»:
– Только попробуй.
Хоть Катюша и казалась маленькой девочкой, но она вдруг внезапно стала похожа на разъяренного зверька, встреча с коим не сулила ничего хорошего. Наступающие на миг остановились, но вдруг сообразив, что не доведя свои намерения до конца, потеряют авторитет среди других детей, продолжили сближение.
Как только они оказались друг против друга, более взрослая нападавшая приготовилась нанести удар и замахнулась, для этой цели, рукой. Екатерина, все это время прятавшая правую руку под майкой, где удерживала не заточенный конец приготовленной ранее острой палки, резко извлекла ее наружу, и слегка присев, воткнула острие своего оружия в бедро соперницы. Это орудие защиты Катя хранила при себе, прижимая резинкой от трусов к телу.
Удар был настолько силен, что заточенный конец вошел в тело почти наполовину. Пострадавшая взвыла от боли и присела, опустившись на «пятую точку». Ветрова тут же вытащила «оружие» и принялась ждать действий со стороны второй соперницы. Однако та нападать не спешила, видя, как на полу «извивается» от боли ее подруга.