Злоумышленники
Шрифт:
– Помолчите! Нам лететь неблизко, так что лучше обойтись без глупостей, от которых тошнит.
Самолет летел через ночь в южном направленнии, если верить компасу, который я заметил за головой Гашека. Присцилла по-прежнему держала меня на прицеле своего револьвера 38-го калибра. Сидеть так ей было явно неудобно, но время шло, а она не меняла позиции. Наконец Гашек посмотрел на часы, затем коротко сверился с картой и стал смотреть вниз, где уже заметно посветлело.
– Спасательные жилеты сзади, - сказал он.
– Наденьте их. Через двадцать минут выгружаемся. Помните: нельзя надувать их в кабине, иначе не пролезете в дверь.
Кэрол снова схватила меня
– Вы хотите сказать, самолет терпит катастрофу?
– Да нет же, просто мы садимся на воду, неподалеку от одного пустынного островка, - отозвался Гашек.
– Нас там подберет катер. Это не опасно. Самолет сможет продержаться на плаву несколько минут. Сначала его покидаем мы с мисс Деккер, затем вы двое. И прошу, мистер Хелм, иметь в виду, что, хотя у нас достаточно времени, нам придется поторапливаться и не отвлекаться на разные глупости. Прошу не выкидывать никаких фокусов, если не желаете отправиться вместе с самолетом на дно. Говорят, тонуть очень неприятно. Теперь прошу надеть жилеты.
Мы неловко напялили их на себя в тесноте кабины и снова погрузились в ожидание. Небо слева совсем посветлело. Посмотрев вниз, я обнаружил, что мы летим над водой, похоже, все над тем же Калифорнийским заливом. Далеко впереди я различил призрачные очертания островов, один из них имел форму полумесяца.
Возле него маячила какая-то точка, похоже, катер. Я подался вперед, чтобы получше рассмотреть.
– Сидите спокойно!
– крикнула Присцилла.
– Гашек обойдется без вашей помощи, Хелм.
Я ухмыльнулся ей и посмотрел на Кэрол. В рассветных сумерках ее лицо было бледным и напряженным.
– Ну вот, во всяком случае, ты получила ответ на свой вопрос, Кэрол.
Она вздрогнула, услышав мое обращение.
– Какой вопрос?
– Недавно ты не могла взять в толк, неужели это американка, работающая на американские спецслужбы. Ответ: ничего подобного.
– Это неправда, - рассмеялась Присцилла.
– Я высокоценимая сотрудница недавно организованной службы, которую возглавляет будущая звезда американской разведки: холеный, красивый, надменный, самолюбивый болван, который ни черта не смыслит в своем деле. В этом и заключается главный изъян Америки - там слишком много администраторов, которым все равно, чем руководить. Вашими школами, например, руководят люди, которые понятия не имеют о том, что там преподается. А вы еще поручаете одному болвану руководить такой секретной и ответственной организацией только за то, что ему удалось превзойти в интригах других таких же болванов.
Когда она остановилась, чтобы набрать в рот воздуха, я ухмыльнулся и сказал:
– Спорить не стану. Он мне самому не нравится.
– Приставить к этому человеку несколько агентов, когда он начал создавать свою фирму, было легче легкого, - продолжала Присцилла.
– Немногим сложнее было внушить ему определенные идеи и планы, поскольку он ни бельмеса не смыслил в деле.
– Присцилла снова засмеялась.
– Конечно, я делюсь этими своими откровениями с вами исключительно потому, что у вас не будет шанса передать их дальше. Что касается мировой общественности, она будет уверена, что злобные происки ВВС США, нарушение ими суверенности Мексики оказались возможны исключительно благодаря ловкой деятельности асов американских спецслужб, возглавляемых дьявольски хитрым профессионалом.
– Точно, - сказал я.
– Наш гений разведки Герберт Леонард! Какая прелесть, что такая удача выпала именно на его долю. Ну а что касается асов разведки, то они, похоже, вскоре попадутся мексиканцам,
– Да, их поймают, а может, мучимые угрызениями совести, они сами сдадутся - когда вдоволь насмотрятся на огненные кошмары, в которых будут повинны. Разумеется, вы от них по обыкновению отречетесь, но это мало кого убедит, потому как станет известно, что они работали на американское секретное ведомство.
Меня так и подмывало расспросить об огненных кошмарах, о той "массовой катастрофе", о которой говорила Присцилла, но я понимал, что она скорее всего откажется отвечать на прямой вопрос, да и мне не хотелось прерывать нашу милую беседу, в течение которой она выдавала бесплатно очень ценную информацию.
– Ну, а друг Гашек, какую роль тут играет он?
– поинтересовался я.
– Он - та самая коммунистическая угроза, - улыбнулась Присцилла, - против которой мы, сотрудники ведомства мистера Леонарда, должны были бороться. Нужен какой-то явный, осязаемый враг. Без такового даже мистер Леонард заподозрит неладное, начнет удивляться, почему его великие планы никак не могут принести замечательные плоды. Но раз уж против нас выступил сам Гашек, то мы, молодые, неопытные сотрудники, вполне имеем право на небольшие неудачи. Как-никак это великий Гашек и не менее знаменитая Вадя.
– Понятно, - сказал я.
– Весьма остроумно.
– Разумеется, Вадю привлекли к операции еще по одному мотиву, - продолжала Присцилла.
– Ее недавние контакты с неким американским агентом вызвали дома определенные подозрения насчет ее надежности. Нас попросили разобраться. Мы нашли подозрения оправданными и приняли меры, предварительно оформив ее устранение для мистера Леонарда как месть за убийство его агента в Акапулько. Нам удалось убедить его, что имидж - он обожает это слово - и его ведомства и его самого - окажется навсегда запятнан, если этой женщине будет позволено жить. Тогда он дал соответствующий приказ.
– Что же именно совершила Вадя такого, что оправдало подозрения в ее ненадежности?
Присцилла злобно усмехнулась:
– И вы еще спрашиваете? Вы и сейчас будете делать вид, что между вами ничего не было? Я ведь видела, как вы тогда приветствовали друг друга на берегу. Я следовала за вами, когда вы совершали приятную вечернюю прогулку в такси по Масатлану - в том числе и в районе, где лично вам вовсе не следовало находиться. Потом я наблюдала, как вы о чем-то самым серьезным образом переговаривались на обеде в ресторане с этим странным названием: "Стакан молока", так, кажется? Ну, конечно, она обсуждала с вами, ее любовником, возможность предоставления ей убежища в Штатах. Что она вам предлагала и какую цену просила?
– Присцилла пожала плечами.
– Это, впрочем, несущественно. Я увидела достаточно, чтобы убедиться: ее необходимо убрать. Я уже заранее все подготовила - я не люблю делать впопыхах. Оставалось только нанести последний штрих.
Кэрол зашевелилась рядом со мной, выслушивая подробности моей тайной жизни, но сейчас мне было не до этого. Сейчас я думал о другой женщине, с которой был коротко знаком. Я думал о том, что в обоих лагерях есть люди, которые не переносят и мысли о том, что можно вступать в близкие контакты с неприятелем, даже в самых что ни на есть патриотических целях.
Итак, Вадя, не думая предать свою страну, погибла от рук своих же, потому что одна злобная недоверчивая особа неправильно истолковала ее поведение. Что ж, ничего нового в этом для меня не было. Такая возможность приходила мне в голову, когда я попытался обдумать случившееся.