Зловещие мертвецы (сборник)
Шрифт:
Говорят, что один или два моряка уцелели во время того кораблекрушения; они рассказали после похорон Ленайна, что в ночь на первое ноября тот вел себя словно безумный; с остекленелым взглядом он бродил от борта к борту, однако после невероятного возбуждения замертво рухнул и проспал десять часов кряду. Когда же пришел в сознание, то рассказал, что побывал в деревне Кимьялл, добавив, что если когда-нибудь женится на женщине, наложившей на него заклятье, то заставит ее полностью выстрадать тот бесконечно долгий день, когда она вызвала душу из его тела…
Бедную Нэнси похоронили в одной могиле с Фрэнком, а рядом с ней — не прошло и года с той страшной ночи — упокоилась ее подружка по гаданью, увидевшая тогда белый гроб.
Дафна дю Морье
Птицы
В ночь на третье декабря переменился ветер и наступила зима.
Ушедшая осень выдалась мягкой и теплой. Багряные листья еще не успели облететь с деревьев, и живая изгородь полей сохраняла свои краски. Комья земли жирно отблескивали там, где их отвалил плуг.
Нат Хокен за фронтовое ранение получал инвалидный пенсион и на ферме работал не все время, а только три дня в неделю. Семейная жизнь, дети не ограничивали его в выборе круга общения, и все же порой его тянуло к уединенности. Ему доставляли удовольствие поручения подправить берег или починить воротца на дальнем конце полуострова, где море окружало поля с трех сторон. Ближе к полудню Нат останавливался и подкреплялся мясным пирогом, который ему выпекала жена. Потом, сидя на скалистом утесе, Нат наблюдал за птицами.
Осенью их огромные стаи наводнили полуостров: неугомонные, беспокойные, проводящие все время в движении; то кружащие в облаках, то опускающиеся на свежевспаханное поле, чтобы покормиться. Однако даже тогда они склевывали корм без спешки, без видимого желания, как будто не испытывали голода.
Беспокойство снова поднимало их в небо. Кричащие, посвистывающие, зовущие, они проносились над спокойным морем и покидали берег. Что заставляло их спешить, суетливо перелетать, взмывать и скрываться из виду? Куда и зачем летели они? Осенняя пора, печальная, скоротечная, околдовывала, подгоняла птиц, и, пока не пришла зима, они должны были рассеиваться в движении.
Возможно, думал Нат, осень принесла какое-то известие, какое-то предупреждение птицам. Зима приближается. Многие из них погибнут. И как люди, предчувствующие преждевременную смерть, занимают себя весельем или работой — точно так же вели себя и птицы: их поведение словно говорило — завтра мы все умрем.
Птицы и в самом деле казались более беспокойными, чем обычно в этот сезон года. Их возбуждение было тем заметнее, что день стоял спокойный и тихий. Среди западных холмов вверх и вниз прокладывал свой путь трактор мистера Тригга, и Нат, сидя на уступе, видел, как на очередном круге и машина, и человек в ней на мгновение скрылись в огромном облаке кружащихся, галдящих птиц.
Когда рабочий день закончился, Нат напомнил о происшествии мистеру Триггу.
— Да, — отвечал фермер, — сейчас птиц и впрямь больше, чем обычно. Совсем не боятся людей; наверное, погода скоро изменится. Зима будет суровой, поэтому птицы и беспокоятся.
Фермер оказался прав. Этой же ночью погода переменилась.
Окна спальни Ната выходили на восток. Около двух часов ночи он проснулся и услышал, как в каминной трубе завывает ветер. Сухой и холодный ветер с востока. Пустота в дымоходе глухо отвечала его порывам; отставшая черепица колотила по крыше. В бухте вдали ревело море. В маленькой спальне стало заметно прохладнее; Нат подтянул одеяло и теснее прижался к спине спящей жены. Однако сон не возвращался; вместо него в сердце заползали странные, беспричинные предчувствия.
Вслед за тем он услышал постукивание по оконной раме — негромкое, настойчивое. Раздраженный звуком, Нат поднялся с постели и подошел к окну. Как только он открыл створки, что-то скользнуло по его руке, царапая пальцы, сдирая кожу. Послышалось хлопанье крыльев, и черная тень взмыла над крышей коттеджа.
Это была птица. Какой породы, Нат не мог определить. Должно быть, ветер заставил ее искать укрытия в доме.
Захлопнув окно, он отвернулся и подошел к кровати. Почувствовав странную теплоту на руках, поднес пальцы к губам. Птица поцарапала его до крови. Испуганная, предположил Нат, ищущая укрытия птица не разобралась и клюнула его в темноте. Он снова попытался заснуть.
Постукивание повторилось — на этот раз более сильно, более настойчиво. Теперь проснулась жена и, приподнявшись на локте, легко потрясла за плечо Ната.
— Что-то шумит за окном. Посмотри.
— Я уже смотрел, — отозвался он. — Там какая-то птица. Пытается залететь к нам.
— Прогони ее. — сказала жена. — Она мешает мне спать.
Когда Нат во второй раз подошел к окну и открыл его, на подоконнике сидела не одна, а целая дюжина птиц; они взлетели прямо в лицо ему.
Он закричал, отбиваясь от птиц руками разбрасывая их; как и первая, они взмыли над карнизом и скрылись.
Нат крепко закрыл окно и проверил задвижку.
Неожиданно из комнаты, где спали дети, донесся испуганный крик.
— Это Джил, — проговорила жена, присев на постели.
Последовал новый крик, на этот раз кричали оба ребенка. Спотыкаясь, Нат добежал до их комнаты, распахнул дверь и услышал хлопанье крыльев над головой. В широко распахнутое окно влетали птицы, ударяясь сначала в потолок и стены, затем разворачиваясь и устремляясь к детским кроваткам.
— Все в порядке, я здесь! — прокричал Нат, и дети, крича, бросились под его защиту, между тем как птицы продолжали взлетать и пикировать в темноте, стараясь добраться до них.
— Что там случилось, Нат? — окликнула его жена.
Нат быстро вытолкал детей из комнаты в коридор и захлопнул за ними дверь, оставшись один на один с птицами. Схватив с ближайшей кровати одеяло, он словно дубиной принялся размахивать им направо и налево. В темноте слышались глухие удары птичьих тел, шелестели крылья; однако птицы не собирались сдаваться; раз за разом они возвращались и снова нападали, обдирая в кровь руки, голову Ната своими маленькими, острыми, как зубцы вилок, клювами.