Зловещие мертвецы (сборник)
Шрифт:
— Как им это удалось? — вяло удивился Нат.
— Только меня не спрашивай. Сам знаешь, как выдуваются такие истории.
— Вы у себя на ферме укрепили окна? — спросил Нат.
— Глупости. У меня и без того хватает работы.
— На вашем месте я бы заколотил их.
— Чепуха! Бояться птиц? Если хотите, можете приходить всей семьей ночевать к нам на ферму.
— Нет, спасибо за предложение:
— Ну ладно. Увидимся завтра. Надеюсь попотчевать вас завтраком из жареных чаек!
Фермер
Нат заторопился дальше. Мимо маленькой рощицы, мимо старого амбара и, наконец, через кусты, огораживающие оставшееся поле.
Перепрыгивая живую изгородь, он услышал шум крыльев за спиной. С высоты на него спикировала черноголовая чайка; промахнулась, поднялась и начала разворачиваться для нового захода. В ту же минуту к ней присоединились еще птицы: шесть, семь, дюжина. Нат отшвырнул мотыгу. Сражаться было бессмысленно. Прикрывая голову руками, он побежал к коттеджу.
Птицы продолжали атаковать — бесшумные, молчаливые. Только крылья со свистом рассекали холодный воздух — жуткие, хлопающие крылья. Предплечья, запястья, шея кровоточили от ударов.
Главное — не дать им добраться до глаз. Остальное несущественно.
С каждым заходом, с каждой новой атакой птицы становились смелее. И совершенно не думали о себе. Нацелившись слишком низко, они промахивались и разбивались, падали и простирались на земле.
Нат спотыкался об их тела, расшвыривал перед собой ногами. Добежав до двери, забарабанил в нее окровавленными кулаками.
— Откройте, — закричал он. — Это я. Откройте!
Над его головой застыл, изготовившись для атаки, крупный баклан. Чайки поотстали и теперь кружились в отдалении. Остался один баклан. Сложив крылья, птица камнем устремилась вниз. Нат закричал.
Дверь распахнулась. Пошатываясь, он перевалился через порог и налег на дверь изнутри.
Послышался глухой удар от падения баклана.
Жена перевязала ему раны. Они оказались неглубокими; больше всего пострадали кисти рук. Если бы не шапка, птицы добрались бы до головы, а баклан… он попросту раскроил бы ему череп.
Дети плакали. Они заметили кровь на руках отца.
— Все в порядке, — утешил их Нат. — Мне не больно.
Лицо жены было пепельно-серым.
— Я боялась выглянуть из-за чаек, — прошептала она. — Они стали собираться над домом, когда Джил вернулась с мистером Триггом. Дверь перекосило, и я не сразу смогла открыть ее, когда ты стучал.
— Слава богу, что они ждали меня, — сказал Нат. — Джил бы не добежала. Птицы летят на остров тысячами. Я видел их с автобусной остановки. Грачи, вороны — все крупные птицы. Летят к городам.
— Зачем, Нат?
— Чтобы уничтожить их. Сначала людей на улицах, потом тех, кто успел укрыться в домах.
— Почему молчит правительство? Разве нельзя вызвать авиацию?
— У них не было времени. Никто не ожидал такого. Послушаем, что передадут в шестичасовых новостях.
Нат прошелся по кухне. Жена смотрела на него. Джонни играл на полу. Только Джил выглядела встревоженной.
— Там птицы, — сказала она, — послушай, пап.
Нат прислушался. От окон, из-за двери доносился приглушенный шорох.
Крылья задевали стены, скользили, царапали деревянную поверхность, отыскивая путь вовнутрь. Тесная возня, шуршание долетали с карнизов. Временами слышался глухой удар, звук падения: какая-нибудь из птиц пикировала и разбивалась.
«Многие из них найдут свою смерть возле стен, — подумал Нат, — но не все. Их слишком много».
— Да, кто-то там возится, — проговорил он вслух. — На окнах крепкие запоры, птицам не удастся залететь вовнутрь.
Он прошелся по дому и проверил окна. Достал клинья, куски старой жести и укрепил прибитые доски.
Стук молотка помогал заглушить возню птиц, шуршание, постукивание и — более зловещий звук — звон бьющихся стекол.
— Включи приемник, — попросил он жену.
Потом поднялся в спальни и укрепил окна там. Наверху хорошо различались возня птиц на крыше, царапанье их коготков: резкие, скрежещущие звуки.
Этой ночью придется всей семьей спать на кухне, поддерживая огонь в очаге. Камины в спальнях представляли определенную опасность. Закрывавшие их доски могли уступить натиску. На кухне будет безопаснее их-за разведенного огня.
Перед детьми нужно будет притвориться, что они играют в путешественников. Если произойдет худшее и птицы ворвутся через камины в спальни, пройдут часы — возможно, дни, — прежде чем они одолеют двери. Нападающие окажутся заперты в спальнях, беспомощные, бессильные. Набившись вместе, они задохнутся и погибнут.
Нат начал сносить вниз матрацы с кроватей. Глаза жены расширились: на мгновение ей показалось, что птицы уже заняли спальни.
— Ну, ребята, — бодро произнес Нат, — сегодня все вместе будем ночевать на кухне. Разведем огонь, запрем двери. Пусть себе птицы стучат наверху.
«Теперь мы в безопасности, — подумал он, — во всяком случае, в эту ночь. Единственное, что беспокоит, — еда. Еда и уголь для очага. Припасов хватит дня на два или на три, не больше. Но за это время…»
Какая польза загадывать так далеко вперед. К тому же есть радио; им должны передать, что делать дальше.
Только сейчас Нат заметил, что в эфире звучит одна музыка. Он знал причину. Программы отменяли в исключительных случаях. Последний раз так было в войну, во время массированного налета немецкой авиации. Иногда музыку транслировали во время выборов, однако не круглые сутки.