Зловещий барьер. Ближайший родственник. Оса
Шрифт:
Так или иначе, он дал врагам прикурить! В одиночку задал им по первое число! А это уже кое-что. То, что боец попал в плен, вовсе не значит, что он вышел из боя Даже из-за толстых стен он сумеет докучать противнику, отнимая время и энергию, подрывая моральный дух, обезвреживая хотя бы немногих из вражеской шайки.
«Теперь — решил он, — самая пора распространить и усилить заклятье». И сделать это нужно как можно основательнее. Чем шире он, его распространит и чем более туманными словами облечет, тем успешнее сумеет приписать его действию любые несчастья, которые раньше или позже не преминут случиться.
Так бывает
— Очень скоро на вашем пути встретится высокий брюнет.
После этого годится любой мужчина, ростом выше среднего и не белобрысый. А очень скоро — любой срок от пяти минут до пяти лет.
— Мамочка, вчера заходил страховой агент, так вот он мне улыбнулся! Ты ведь помнишь, что говорила цыганка?
Чтобы получилось что-то стоящее, нужно приспособиться к окружению. Если окружение в корне отличается от обычного, то и приспосабливаться к нему придется совершенно по-особому. Насколько ему известно, он; Лиминг, — единственный землянин в тюрьме и вдобавок единственный узник, содержащийся в одиночке. Значит, его тактика не должна иметь ничего общего с планами ригелиан.
Ригелиане что-то затевают, тут нет никакого сомнения. Они не стали бы таиться и осторожничать впустую. Почти наверняка они роют тоннель. Может быть, и сейчас кто-то из них, сидя под землей, скребет и царапает землю голыми руками. Пробивается через грунт и скалу, извлекая раз за разом горстку породы. Продвигается за ночь на мучительные два-три дюйма. Да еще постоянный, нескончаемый риск, что тебя обнаружат, поймают и, скорее всего, безжалостно прикончат. Труд целого года может мгновенно пойти насмарку от единственного окрика, одной автоматной очереди.
А между тем, чтобы выбраться из неприступного каменного мешка, вовсе не обязательно совершать отчаянный и эффектный побег. Имея достаточно терпения, изобретательности, красноречия и хитрости, можно убедить врага распахнуть двери и вытолкать тебя на свободу.
Просто нужно хорошенько поворочать мозгами, которыми наградил тебя Господь.
По теории вероятности в тюрьме и за ее стенами должны происходить разные события, в том числе и неприятные для врага. У кого-то из офицеров, прямо под портупеей, могут случиться колики. Или какому-нибудь охраннику повезет слететь с лестницы, ведущей на сторожевую вышку, и сломать ногу. Кто-то может потерять деньги, штаны или голову. Где-то поблизости может рухнуть мост, или сойти с рельсов поезд, или разбиться при взлете корабль. Или произойдет взрыв на фабрике боеприпасов. Или какой-нибудь военачальник сыграет в ящик. И тогда, сумей Лиминг доказать, что автор большинства этих напастей — именно он, у него сразу появятся козыри. Главное — так все обставить, чтобы они не смогли его разоблачить и отомстить ему, бросив в камеру пыток.
Вот идеальная стратегия: найти такой способ убедить врага в своих кознях, чтобы он при этом уверился в собственном бессилии противостоять им. Если это выгорит, что само по себе большой вопрос, неприятель должен прийти к логическому выводу, что единственный способ избавиться от постоянной напасти — это избавиться от самого Лиминга, причем живого и невредимого.
Если — а это тоже большой вопрос — ему удалось бы накрепко связать причину и следствие, то им, дабы избавиться от следствия, пришлось бы устранить причину.
Задача, как именно достичь столь фантастического результата, — колоссальная проблема, которая, будь он дома, привела бы его в полное смятение. Скорее всего, он просто объявил бы ее неразрешимой, несмотря на основную заповедь звездных войн, согласно которой неразрешенных ситуаций не бывает. Но у него было целых три месяца, чтобы выносить свой план, а суровая необходимость прекрасно стимулирует умственную деятельность. Очень хорошо, что у него была идея наготове, всего через десять минут пришло время пустить ее в ход.
Дверь распахнулась, на него мрачно уставились трое охранников, один из них проскрипел:
— Тебя срочно требует комендант. Амаш, фаплап.
Лиминг вышел со словами:
— Запомните раз и навсегда: я вам не фаплап, ясно?
Охранник пнул его под зад.
Комендант лениво развалился за письменным столом. С каждой стороны от него сидело по младшему офицеру. Это был огромный верзила. Глаза без век, прикрытые роговыми наростами, придавали ему холодный, пронизывающий вид.
Пока он изучал Лиминга, тот непринужденно расположился в удобном кресле, но офицер, сидевший справа, сразу же рявкнул:
— Стоять смирно в присутствии коменданта!
Комендант махнул рукой, отменяя приказ, и устало сказал:
— Пусть сидит.
«Сделал уступку для начала», — подумал Лиминг.
Он с любопытством покосился на стопку бумаг на столе. «Должно быть, полный перечень моих прегрешений, — предположил он. — Что ж, время покажет. В любом случае, у меня есть про запас пара-другая уловок, которые, можно пустить в ход против врага. Скажем, было бы просто жаль не воспользоваться их неведением. Союзники ничего не знают о зангах. Но и сами занги почти или совсем ничего не знают о некоторых союзных расах, в том числе и о землянах. Общаясь с ними, они общаются с неизвестной величиной».
А отныне эта величина удваивается, поскольку к ней добавлен X.
— Мне дали понять, что вы уже освоили наш язык, — начал комендант.
— Что толку отрицать, — признался Лиминг.
— Вот и отлично. Теперь расскажите нам все о себе.
— Я ведь уже рассказывал. В беседе с майором Клавизом.
— Меня это не волнует. Вы будете отвечать на мои вопросы, и я рекомендую вам говорить правду.
Разложив на столе официальный бланк, он поднял перо.
— Наименование родной планеты?
— Земля.
Комендант записал транслитерацию на своем языке и продолжал допрос:
— Наименование расы?
— Землянин.
— Наименование вида?
— Homo nosipaca [1] , — сказал Лиминг, сохраняя на лице выражение полнейшей серьезности.
Записав название, комендант с сомнением осведомился:
— А что это значит?
— Человек, странствующий в космосе, — ответил Лиминг.
— Г-м, — ответ произвел на собеседника впечатление. — Ваше имя?
1
Человек, сотворивший нас. (Лат.)