Зловещий детдом
Шрифт:
– Старикам сколько лет было?
– Относительно молоды, – развел руками Матвей. – Чуть больше шестидесяти…
– По определению Всемирной организации здравоохранения, с шестидесяти до семидесяти двух человек считается пожилым, – со знанием дела сказал Дешин. – Только после этого наступает старость.
– Я же говорил! – кивнул Матвей.
– На пенсии? – спросил Дешин.
– Отец Ольги был врачом, мать учительница.
– Бизнес?
Матвей покачал головой.
– Отношения с соседями? – продолжал перебирать варианты полицейский.
– И в этом плане все нормально, – кивнул Матвей. – Хотя ты же знаешь, в деревне все может быть.
– Думаю, их просто ограбили, – сделал заключение Дешин. – А дом подожгли, чтобы скрыть следы преступления. Сейчас часто пенсионеров грабят…
– В
– Я тебе могу массу примеров привести. Распространенное явление, под видом работников социальных служб пройти по домам пенсионеров. Не будешь же грабить там, где тебя знают? Поэтому и едут в соседнее село или даже район.
– А Ольга?
– Думаю, трагическое стечение обстоятельств. Такое бывает.
– Что по этому поводу думаешь? – Матвей выжидающе уставился Дешину в глаза.
– Знаешь, – Дешин откинулся на спинку стула, – в таких делах главное слово за экспертизой.
– Хорошо, – задумчиво проговорил Матвей и встал. – Соглашусь с тобой и наведаюсь, наверное, в Кострому…
Больше всего Колган не любил ждать. Даже такой неприятный момент, как убийство, он, можно сказать, торопил. Хотя на заре своей карьеры Колган, напротив, как мог оттягивал это, иногда затягивая выполнение заказов на недели. Однако по мере привыкания к смерти эта процедура перестала быть чем-то из ряда вон выходящим и перешла в разряд обыденных. С одной стороны, это пугало. Какой-то особый, леденящий в жилах кровь и шевеливший на затылке волосы дуновением могильного холода страх наползал, когда Колган оставался один на один со своими мыслями, в редкие часы бессонных ночей. У него нечасто, но с завидным постоянством пропадал сон. Вернее, наступало раннее пробуждение. Колган открывал глаза и вдруг ловил себя на мысли, что уже давно не спит. Потом обнаружил и причину. Как оказалось, стоило хоть на мгновенье мысленно вернуться на место расправы, задуматься о совершаемых убийствах, и заснуть становилось невозможным.
Ожидание угнетало, отнимало силы, копило усталость. В этот период человек становится подобен оголенному нерву и может допустить массу ошибок. Он не понаслышке знал, что переосмысление и анализ плана на финишной прямой лишь вредят. Именно на этом отрезке продуманные и взвешенные накануне ходы начинают казаться неправильными и опрометчивыми. Те, что пришли в голову как озарение, на самом деле и есть ошибки. Поэтому за свою достаточно длительную практику Колган разработал не только множество способов устранения людей, но и методы подготовки к этому действу. Главное, что он уяснил, – это время должно пройти с пользой. Вот и сегодня, прежде чем отправиться убивать, Колган зашел в салон модной одежды и поменял гардероб. Для второго варианта действий куртка и спортивная шапочка не годились, и он приобрел кепку и пальто. Джинсы сменили черные брюки. В магазине канцелярских товаров купил кожаную папку, в которую забросил блокнот и тетрадь. Закончив перевоплощение, не спеша перекусил в небольшом и уютном кафе и побродил по городу, притираясь к новому имиджу. Уже смеркалось, когда Колган вернулся в машину. Усевшись за руль, завел двигатель. Нужно было прогреть. Вдруг придется сразу уносить ноги? На улице минус семь, но по мере того, как надвигалась ночь, температура опускалась ниже. Неожиданно он вспомнил женщин, с которыми разговаривал утром. А что, если кто-то из них снова встретит его? Колган восстановил в памяти детали разговора. Ничего особенного. Появившаяся в первый момент настороженность быстро прошла. Он посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Но из-за сумерек разглядел лишь очертания лица. Немного поразмыслив, сунул руку за спинку пассажирского сиденья и вынул размером с планшетный компьютер-пенал. Положив его на колени, огляделся. Колган заранее выбрал место, скрытое от посторонних глаз. С одной стороны какое-то строение из силикатного кирпича, с другой – заросли голых акаций, с тыла – бетонный забор. Однако по опыту он знал, что именно в таких вот глухих закутках человек в машине как раз и вызывает любопытство. Что он здесь делает и кого ждет?
Колган открыл пенал. Внутри его оказались с десяток разных размеров
Решив совершить благородный поступок, они даже не знают, что все это проверяют позже, когда ребенок уже окажется в доме.
Колган заглушил двигатель, сунул под мышку папку и вышел из машины. Войдя во двор дома Ткачевых, набрал их номер телефона.
– Да! – с ходу ответила трубка голосом молодой женщины.
– Это Борис Сергеевич, – бодро представился Колган. – Я у дверей вашего подъезда.
Двери открыла одетая в нарядное платье жена Левы. На лице минимум косметики. Карие глаза украшали длинные ресницы. Колган наметанным взглядом определил, что они натуральные. Губы были лишь слегка тронуты помадой, которая делала их будто бы влажными. Черные волосы волнами уложены набок. Она заметно волновалась. Сцепив пальцы на уровне груди, странно и неловко повернулась, пропуская его в прихожую:
– Здравствуйте!
– Я звонил днем, – вдохнув аромат свежести, исходивший от женщины, Колган вдруг забыл, чем хотел закончить мысль, и захлебнулся последней фразой.
– Мне Лева говорил, – она закрыла двери и подняла руки на уровень груди, намереваясь забрать у него пальто.
– Я, собственно, должен убедиться, что вы имеете постоянную работу и у вас нормальные жилищные условия, – расстегивая пуговицы, сказал он. – Можно?
– Конечно! – воскликнула она.
Он снял пальто.
Лева стоял в начале коридора и хлопал глазами. У него был вид как у вызванного к доске школьника, который не выучил урок. Еще так смотрят, когда пришел не тот, кого ждали.
Колган направился вслед за Татьяной и оказался в зале.
– Мы эту квартиру снимаем, но у меня еще есть дом в деревне, – стала объяснять Татьяна и толкнула в бок так и не проронившего ни слова Леву.
Тот вздрогнул и выразительно кивнул.
– Вообще-то приветствуется, когда потенциальные опекуны имеют жилье и работу…
– С работой все в порядке, – заверила она.
– Знаю, уже получил справку, – с деланым интересом разглядывая корешки книг, стоявших на полках шкафа, кивнул Колган. – Вы работаете в «Рязаньтелекоме».
– Что вас еще интересует? – спросила Татьяна.
– Детская комната у вас уже готова? – Колган вопросительно уставился на Леву.
– Пожалуйста, – Татьяна показала рукой на двери.
– А почему он все время молчит? – неожиданно разозлился Колган. – Насколько мне известно, именно ваш супруг и есть инициатор усыновления. Ведь Антон его племянник.
– Вы не обращайте внимания, – махнула рукой Татьяна. – Лева не пьет и не курит.
Молодая женщина сказала это таким тоном, будто это воспринималось ею как недостаток.
«Как раз это меня сейчас меньше всего беспокоит, – с тоской подумал Колган, глядя в ее глаза. – Меня больше волнует, что совсем скоро из-за своего муженька-урода ты не сможешь глядеть на этот мир!»
Неожиданно он понял, что больше не может скрывать цели своего визита. Его охватило присущее такой ситуации волнение и ощущение страха в груди. Сердце забилось в тревожно-радостном предчувствии невообразимого восторга, который он совсем скоро испытает. Как Колган ни пытался, странные ощущения с каждым разом становились острее, и появилось желание их испытывать постоянно. Он решил заканчивать. Но для этого ему было необходимо узнать, не появятся ли еще родственники.