Зловещий детдом
Шрифт:
– Но ведь Журавлев сам сказал, будто они никому плохого ничего не делали, – напомнила Марта.
– А почему ты решила, что он был откровенен? – Матвей переключил передачу. – Он не скрывал, что ему интересна земля соседей. Вот тебе и мотив.
– Для чего ему тогда надо было высказывать свои подозрения? – удивилась Марта.
– Может, он гораздо умнее, чем хотел казаться? – выдвинул предположение Матвей. – Видит, люди что-то вынюхивают, вот и решил разузнать, чего мы хотим. Лучший способ войти в доверие – поддержать
– Зачем тогда ты его попросил распустить о нас слух? – вконец растерялась она.
– Я лишь гипотетически предположил его причастность, – глядя на дорогу, пожал плечами Матвей.
Выехав на шоссе, Матвей повернул в сторону райцентра.
– Куда сейчас? – заволновалась Марта.
– Надо поговорить со следователем.
Колган открыл глаза и оторопел. Подложив под щеку кулачок, Труха не мигая глядела на него странным, каким-то темным взглядом. Ее лицо казалось неживым, словно из белого фарфора. Рот слегка приоткрыт…
Ему стало жутко:
– Ты давно проснулась?
– Я не спала, – едва слышно ответила она.
– Совсем? – зачем-то спросил Колган.
– Скажи, – Труха медленно села.
Бретелька ночной рубашки свалилась, обнажив слегка увядшую грудь с огромным коричневым соском.
– Что сказать? – он приподнялся на локте и взял ее за руку.
– Ты лег и сразу уснул, – Труха убрала руку из-под его ладони. – Тебе все равно?
Колган подложил под спину подушку и сел:
– А что я, по-твоему, должен был делать?
Она молчала.
– Биться об пол и рвать на себе волосы? – он испытующе посмотрел ей в глаза.
– Не знаю, – Труха пожала плечами. – Подумать только, мы…
Она не договорила. Но и так было ясно, какое слово она страшится произнести.
Колган встал и потянулся:
– Если будешь молчать, никто ничего не узнает.
– Мне страшно.
– Знаю, – обыденным голосом сказал он.
– Даже не верится.
– Ты должна вести себя так, как будто ничего не произошло, – в который раз сказал он. – И вообще, возьми на сегодня больничный.
Труха свесила ноги с кровати:
– Зачем он меня ждал?
– Послушай! – сделав вид, будто только вспомнил, воскликнул Колган. – Я у него там какие-то записки достал. Они у тебя в кармане.
– Точно, – она встала и взяла со стула халат. – Отвезешь меня на работу?
– Нет, – на полном серьезе сказал он.
– Почему?
– Тебе нельзя в таком виде там появляться, – пояснил Колган и потянулся.
– Я не смогу дома сидеть…
– Послушай, – начал терять терпение Колган, – у тебя в багажнике нужно наводить порядок. Или ты забыла, что в нем полночи возили труп с размозженной головой?
Труха закрыла руками рот, словно испугавшись собственного крика.
– Я бы очень хотел знать, куда ты меня втянула, – задумчиво сказал он. – Одно могу сказать точно: для того чтобы ждать ночью на морозе человека, нужны веские основания.
– Я сама в шоке, – Труха развела руки и шлепнула ими по бедрам.
– К тому же надо узнать, один он действовал или у него были сообщники, – стал осторожно нагнетать обстановку Колган.
– Как? – она испуганно округлила глаза.
– Пока не знаю. Но наличие дружков осложняет дело, – стал объяснять он. – Они могут начать его искать.
– Что будет?
– Покажи, что там у него в карманах было! – напомнил Колган.
Они прошли в коридор. Труха сдвинула в сторону дверь шкафа-купе и сунула руку в карман шубки.
– Стой! – сделал вид, будто испугался, он и показал пальцем на ее рукав. – А вот это уже криминал.
– Господи! – увидев пятно крови, выдохнула Труха и отшатнулась.
Колган выхватил оказавшиеся у нее в руке листки и устремился на кухню. Делая вид, будто видит их впервые, стал вслух читать:
– Участковому уполномоченному Михайлову от Плевова В.А., заявление… Так, – он пробежал взглядом по тексту и поднял на Труху удивленный взгляд: – Ты что, ребенка у него забрала через суд?
– Как? – она протянула руку. – Дай посмотрю!
– Держи, – Колган отдал ей лист и с серьезным видом погрузился в изучение второго заявления.
– Но как он мог узнать, что это я? – дочитав до конца, Труха медленно опустилась на стул.
– Так, значит, то, что здесь написано, – он потряс оставшимся у него листком, – правда?
– Этих людей лишают родительских прав по причине того, что они не занимаются детьми, – со слезами в голосе стала объяснять она. – Их нахождение в таких семьях несет угрозу жизни.
– Как бы то ни было, мотив известен, – Колган выхватил у нее из рук листок, аккуратно свернул и бросил на холодильник. – Значит, вчера я действительно спас тебе жизнь.
– Самое обидное, что непосредственно я этим не занимаюсь, – Труха обхватила его руками за пояс и прижала голову к животу. – Зря мы его вчера спрятали.
– Почему? – Колган взял ее за подбородок и вынудил смотреть в глаза.
– Но ведь из этих заявлений ясно, что он шел меня убивать, – затравленно глядя на него снизу вверх, пояснила она. – Это самооборона.
– Ничего из них не ясно, – Колган убрал с себя ее руки и шагнул к выходу, намереваясь отправиться в душ, но где-то в глубине квартиры ожил мелодией его телефон.
– Извини! – он устремился в спальню.
На дисплее высветился незнакомый номер. Теряясь в догадках, он приложил трубку к уху:
– Слушаю.
– Это я! – раздался встревоженный голос Васильевой. – Говорить можешь?
Колган покосился на двери:
– Могу.
– У нас проблемы…
– Давай встретимся, – с ходу предложил он и назвал место: – В «Легенде» через час.