Злой дракон для доброй ведьмы

Третьякова Валентина

* * *

Праздник Длинной ночи проводили за городом, на большом поле. Сжигали чучело Тьмы, сделанное из соломы, кланялись на восток, где через несколько часов встанет солнце, пели и танцевали, пили и ели, вели разговоры и грелись у многочисленных костров. Перед самым утром неженатые парни и незамужние девушки водили хороводы и выбирали себе пару. После этого наступало время представление пар, которые уже подписали семейный договор.

Лизбет Хант смотрела на всех свысока. Она вышла замуж

за самого красивого парня Стоунгема и была уверена, что они с мужем будут самой впечатляющей парой этой ночи. Кристофер Мэн крепко обнимал жену за талию. Братство приняло его, он успел жениться еще десять дней назад. Бобби Грин считал его везунчиком. Еще бы! Его жена мало того, что унаследует «Медовый пир», так еще и красавица, и в постели горяча, как огонь. Куда там Лилейному дому… Кристофер помахал рукой и поклонился главному архивариусу, который вместе с супругой неспешно шел к столу, где продавали крепкие напитки. Чиновник увидел рядом с ним Лизбет и подошел к молодоженам.

— Кэра Мэн, хорошо, что увидел вас. Передайте отцу, что герцог отклонил смену наследников, — сказал архивариус и продолжил свой путь.

— О чем он, я не поняла? — надменно спросила Лизбет. Упоминание Его Светлости неизменно раздражало ее. Ведь он обманул их. Взял сестру служанкой, а им платить не стал!

Кристофер стал бледнее снега. Потом покраснел и сжал кулаки. Прогадал! Он прогадал! Проклятый герцог! Все из-за него! Убить его мало…

— Крис, объясни, что архивариус имел в виду, — капризно заныла Лизбет.

— Ты не будешь наследницей «Медового пира». Герцог запретил, — выплюнул Кристофер. Потом взял себя в руки. — Лизбет, твой отец должен поговорить с ним! Пусть на колени встанет, если надо. Наследницей должна быть ты!

— Что? Как запретил? Почему? — закудахтала Лиз, но тут объявили выход семейных пар.

Мужчины и женщины в нарядных одеждах по очереди обходили большой центральный костер. Они смеялись, махали руками друзьям и знакомым, а им выкрикивали похвалы и поздравления. Лизбет и Кристофер Мэны вышли последними. Лизбет решила, что отец со всем разберется, поэтому перестала переживать и наслаждалась всеобщим вниманием. На ней было потрясающее красное платье с утепленной алой накидкой, рядом с ней шел самый красивый мужчина Стоунгема, все было так, как она себе представляла. Она стала самой яркой звездой Длинной ночи! Как тут не радоваться?

— Ах, Крис, я счастлива! — тормошила она мрачного мужа. — Только глянь, как на нас смотрят. Все образуется, Крис, па все решит. Улыбнись же.

Старейшины поднялись, чтобы произнести для новых семей напутственные слова, но не успели. Над полем разнесся громовой голос Винсента Вуда:

— Люди Стоунгема! Встречайте Эдварда и Диану Стоунгемских!

К центральному костру выехала пара. Статный молодой мужчина в белом плаще и белых доспехах восседал на вороном коне. Его длинные белоснежные волосы были убраны в низкий хвост, и только пара тонких свободных прядей обрамляла мужественное, решительное лицо. Темно-карие глаза сверкали в свете костров, как две темные звезды, а губы украшала уверенная улыбка. Женская половина Стоунгема схватилась за сердце.

Рядом с ним на рыжей кобыле

ехала красавица в золотом платье и золотом плаще, которые переливались в бликах костров, как и блестящая шкура ее великолепной, тонконогой лошади. Волосы девушки были убраны в высокую прическу, которая подчеркивала ее длинную шею и свободный разворот плеч. Она ослепительно улыбалась горожанам. Неспешным шагом герцог и герцогиня объехали костер, остановились рядом с другими семейными парами и выслушали напутствие Старейшин. Только после этого горожане вспомнили, что лицо герцога опасно для врунов, но было поздно — оторваться от созерцания великолепной пары было невозможно.

Его Светлость поднял коня на дыбы и взмахнул рукой. В небе над полем засияли разноцветные огни. Люди ахнули, закричали, засмеялись. Они, не отрываясь, смотрели на это завораживающее зрелище, поэтому не заметили, как всадники удалились. Огни гасли, снова вспыхивали, переливались разными цветами, и вдруг в их сиянии горожане увидели летящего дракона! Ярко-голубая чешуя отражала свет небесных огней и костров, белые шипы сверкали ярче звезд, а на спине у него сидела всадница в золотом. Охотница Диана Хант, Ее Светлость герцогиня Стоунгемская летела на драконе! Горожане взорвались приветственными криками, а дракон поднял голову вверх и выпустил к звездам струю пламени.

В эту ночь было трудно найти более несчастных людей, чем Лизбет Хант и Кристофер Мэн. До герцога и Дианы им было не дотянуться, поэтому они принялись срывать зло друг на друге. Но деваться уже было некуда. Вера Кристофера не позволяла ему развестись, тем более лекари подтвердили, что Лизбет беременна.

— Урыл и закопал, — промурлыкал Тинт, сидя на руках Винсента Вуда. Рыцари издали любовались полетом генерала. — Уважаю. Мэнов и Хантов от зависти удар хватит.

— С королем взбеленуха приключится, когда слухи дойдут, — заметил Терри Блэк.

— В следующий раз сто раз подумает, кого хоронить, а кого до конца дней чествовать, — сказал Стивен Скай. — О, сюда летят. Посторонись.

К ним присоединились Диана и Эдвард. Его Светлость решил, что скрываться бессмысленно. Шила в мешке не утаишь, дракона тем более. Неделю назад он слетал в гарнизон, охраняющий Предельный перевал, обрадовал их, что в случае чего могут рассчитывать на целого боевого дракона. Сегодня он появился на празднике Длинной ночи.

— Теперь ждем вестей из дворца, — сказал Эдвард.

Пока ждали, что предпримет король, Тинт занялся родителями Дианы.

— Позор! Позорище! — вещал кот, прохаживаясь взад-вперед по столу, за которым сидели Мэтью и Маргарет Хант. — Как можно было предать собственную дочь?! Сначала спихнуть хотели непонятно кому, чтобы деньги за просто так получать, потом наследства лишили, жениха увели. Как собираетесь вымаливать прощение?

Мэтью и Маргарэт боялись поднять голову и молча выслушивали поучения кота. Потому что в «Медовый пир» Тинт прибыл в сопровождении четверых вооруженных рыцарей. Кот говорил долго, обстоятельно, подробно рассказывая, в чем родители Дианы не правы, и как им следовало поступить, чтобы остаться людьми. Под конец речи Маргарет разрыдалась и принялась молить прощения.