Злой город
Шрифт:
Или, на худой конец, уж мог бы Великий хан выделить под руку племянника тумен. Ну, хоть не тумен, хоть тысячу всадников. А то ж позор — чингизид — и всего-навсего сотник! Это пусть для простых нукеров [11] бронзовая пайцза [12] сотника на поясе Тэхэ — предмет черной зависти. Для Тэхэ такая пайцза чуть ли не оскорбление.
Тэхэ с ненавистью пнул пяткой подарок хана. Подарок обиженно всхрапнул и пошел чуть быстрее. Седоусый нукер, ехавший справа от Тэхэ на пегой кобыле на полкорпуса сзади коня начальника, осуждающе качнул головой. Нельзя степному воину обижать своего коня. Конь и воин — одно целое, части одного организма, бесполезные друг без друга, как бесполезны рука или нога, отрубленные от тела. Коня можно учить, можно наказывать, обучая. Но обижать — никогда! Кони, как и люди, могут долго помнить
11
Нукер — дружинник, телохранитель при нойоне — знатном ордынце. С XIV века термин употребляется в значении «слуга» (тюркск.).
12
Пайцза — деревянная или металлическая прямоугольная пластина длиной около двадцати сантиметров с закругленными краями и письменами, являющаяся своеобразным документом для ордынского высокопоставленного лица (тюркск.).
Тэхэ потянул носом и скосил взгляд направо.
Так и есть.
Старый пень давно уже учуял запах дыма, но делает вид, что его это не касается. Вон, почти не глядя, ткнул копьем в едва заметную норку, ловко выдернул оттуда трепыхающегося, жалобно верещащего суслика, молниеносным движением извлек нож из чехла, отмахнул зверьку голову, выпустил кишки, стянул шкурку, словно сапог, и засунул освежеванную тушку между седлом и потником — через десяток стрелищ [13] отбитое и отжатое мясо сжует сырым. И словно бы нет ему дела до аппетитных запахов — мол, опытный воин и так проживет в походе. А также дает возможность командиру отряда отличиться. Сам же никогда вперед не лезет. И при этом, надо признать, всегда прикроет и поддержит, если что. Как и молодой Шонхор, что едет за ним. Преданные псы, свято чтущие законы Великой Ясы [14] и в битвах не раз прикрывавшие спину своего сотника. Только можно ли им верить? Кто знает, что на уме у верных нукеров? Вполне может быть, что случись чего — и как этот конь, за пучок сладкого корма сбросят своего нойона в грязь и не почешутся. Никому верить нельзя!
13
Стрелище, перестрел — расстояние, на котором пущенная из лука стрела сохраняла убойную силу, около 200 метров.
14
Великая Яса — свод законов степных кочевников, авторство которого приписывали Чингисхану.
Сотник раздул ноздри, отчего его плоское лицо приняло хищное выражение. Так и есть, топится урусская печь в деревянной юрте с труднопроизносимым названием «изба». За время похода Тэхэ научился на изрядном расстоянии по запаху отличать дым костра от дыма печи. Даже то, что в ней готовится, распознавать научился. Особенно это хорошо у него получалось с голодухи. А сейчас все ордынское войско особо не жировало, кроме разве что ханов, больших нойонов и всякой льстивой саранчи, к ним приближенной. Потому Тэхэ ясно различил, поймав широкой ноздрей едва уловимую струйку дыма, — в пока невидимой за пригорком избе готовили вкусное варево с названием, очень похожим на чжурчженьское [15] — «щи».
15
Чжурчжени — племена северной Маньчжурии, завоевавшие в XII веке Северный Китай и основавшие империю Цзинь (в переводе с китайского — Золотая Империя), к описываемому времени полностью уничтоженную Ордой.
Привычным движением Тэхэ пристегнул к хвосту плети железный шар, не глядя, едва касаясь, провел ладонью по рукояти сабли и оперению стрел, шевельнул лук в саадаке [16] — легко ли вынимается? — и, коротко взмахнув плетью, посылая отряд вперед, вонзил пятки в бока своего коня.
* * *
Ранняя весна — всегда переполох в крестьянском хозяйстве. За долгую зиму накапливается всякое по мелочи. В колодце разная дрянь обнаруживается ни пойми откуда — закрывай его деревянной крышкой, не закрывай, все равно по весне чистить надо.
16
Саадак —
В конюшне крыша потекла — как снег подтаял, сверху Бурке на загривок закапало. Забор вон покосился, править надо.
Степан решил начать с забора. Оно, конечно, не основное, но работы немного, до полудня можно управиться. А уж после и остальным заняться.
Подправив топор точильным камнем, Степан вышел из дому.
Эх, погодка, любо-дорого! Небо ясное, солнышко светит пока нежаркое, но уже яркое, весеннее, радостью душу наполняет. В огороде с раннего утра жена Дарьюшка в землице копается, коленями на подстеленной рогоже, а душой и руками вся в земле. Хоть и рано пока что-либо высевать, но пусть возится. Огород — бабье дело, может, заранее с землей-матушкой по-женски о чем-то договаривается. Не зря ж городские удивляются, когда Степан овощи со своего огорода на ярмарку возит — и где такое выросло пузатое да румяное? Где-где, да у вас же под боком, на огороде у изверга [17] Степана, что пару лет назад решил отдельно от города своим умом жить.
17
Изверг — человек, живущий отдельно от общины и ведущий хозяйство самостоятельно (старорусск.).
На завалинке лежал кулек из домотканой холстины. Из кулька раздался писк. Правильно Дарьюшка решила сына на свежий воздух вынести. Пусть растет богатырем, а для начала к весенней свежести привыкает. Закаленный воин и в зимнюю стужу не погибнет, и, случись чего, в трескучий мороз живым из полыни выплывет.
Степан подошел к забору, примерился, пристукнул было обушком кол, вытолкнутый кверху размокшей землей, замахнулся для второго удара — и застыл на месте.
Конский топот. Копыта частой дробью с чавканьем падают в грязь. Звук из-за избы. Всадник! К добру или к худу?
Степан сноровисто вертанул в руках топор, слегка присел, приготовился. Долгие годы жизни в Козельске, стоящем на границе Руси и Дикого поля [18] , хочешь не хочешь, приучат каждого горожанина держать в руках оружие. Много с того Поля нечисти на Русь выплеснулось, а та, что нынче по русским землям гуляет — страшнее всех.
Орда.
Захлестнула как половодье огненное от края до края, и горят города словно муравьиные кучи в лесном пожарище. И накроет ли тот пожар Козельск али мимо прокатится — одному Господу Богу ведомо.
18
Дикое поле — историческое название степей между Доном, верхней Окой и левыми притоками Днепра и Десны, с просторов которой на Русь совершали набеги кочевые племена.
Из-за угла избы вылетел всадник. Лихо осадил коня, привстал на стременах, вздел меч кверху…
Тьфу!
Степан опустил топор.
Племяш в гости пожаловал! Удаль молодецкую девать некуда, мечом салютует, словно князю, что рать в поход собирает.
— Тимоха! Ну, напугал, чертяка!
Степан положил топор на завалинку, одним прыжком подскочил к коню и, схватив в охапку спешившегося родственника — даром что витязь в полной воинской сброе, — приподнял его над землей, словно отрока.
— Т-ты чего, дядька Степан?!
— Того! Думаешь, одному тебе удали молодецкой девать некуда?
Степан поставил слегка задохнувшегося от медвежьих объятий племянника на землю.
И у обоих рты до ушей. А как же иначе? Считай, с осени друг друга не видели. Зимой на дальний дядькин хутор не шибко проберешься — заносы снежные, да и воевода Козельский строг к гридням [19] , особо по гостям не разгуляешься. Спасибо, хоть сейчас отпустил витязя на побывку.
19
Гридень — воин княжеской дружины (старорусск.).
— Ну, здорово, племяш! Сказывай, какими ветрами к нам на выселки занесло?
— Здрав будь, дядя Степан, — выдохнул ратник. — Уффф! Кабы не латы, все ребра бы переломал! Ну и силища у тебя!
— На латы и рассчитывал, — хитро улыбнулся Степан. — Нешто мы печенеги, чтобы свою родню увечить? Ты лучше сказывай, каким ветром тебя к нам занесло?
— Да вот, спросился у десятника родных навестить, — улыбнулся Тимоха. — Почитай, сто лет вас не видел!
— Ну, коли так, проходи в дом, — сказал Степан.