Злой король
Шрифт:
Я надеваю рубиновое кольцо на левую руку.
— И я принесла пару набросков, — говорит она, доставая блокнот и садясь, скрестив ноги, на мою кровать. Мы обе, конечно, не художницы, но её рисунки с одеждой понять можно. — Я хочу отнести их к своему портному.
Она нарисовала меня в чёрных пиджаках с высокими воротниками, с юбкой, разрезанной по бокам для лёгких движений. Плечи выглядят так, будто они в доспехах, а на некоторых рисунках было что-то похожее на блестящий металлический рукав.
— Они могут измерить меня, — говорит она. — Тебе даже не нужно идти на примерку.
Я
Она хороша в подборе одежды, которая может послать определённое сообщение — даже если сообщением на её рисунках было «держись от меня подальше» или «я отрублю тебе голову», и я не думаю, что она просто хочет помочь мне. И усилия, которые она в это вложила, тем более перед её собственной свадьбой, кажутся необычными.
— Хорошо, — говорю я. — Чего ты хочешь?
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает она со всей своей невинностью.
— Ты хочешь, чтобы мы снова стали друзьями, — говорю я, переходя к другому тону для общения с ней. — Я ценю это. Ты хочешь, чтобы я пришла на твою свадьбу, и это здорово, потому что я хочу быть там. Но это… слишком много.
— Я могу быть щедрой, — говорит она, но не встречается с моими глазами.
Я жду. Долгое время никто из нас не говорит. Я знаю, что она видела одежду Кардана, брошенную на пол. То, что она не спросила об этом сразу, стало первой подсказкой к тому, что она чего-то хотела.
— Хорошо, — она вздыхает. — Это не имеет большого значения, но есть кое-что, о чём я хочу с тобой поговорить.
— Только давай без шуток, — говорю я, но не могу удержать улыбку.
Она стреляет меня взглядом с раздражением.
— Я не хочу, чтобы Локк был Мастером Пирушек.
— Не ты одна.
— Но ты могла бы что-то с этим сделать! — Тарин взмахивает руками, зацепляя юбки платья. — Локк жаждет драматических переживаний. И как Мастер Пирушек, он может создавать эти… я даже не знаю, как назвать это, — истории. Он не столько думает о вечеринках, еде, напитках и музыке, а скорее о динамике, которая может привести к конфликту.
— Хорошо… — говорю я, раздумывая, что это значит для политики. Ничего хорошего.
— Он хочет увидеть, как я буду реагировать на то, что он творит, — говорит она.
Это действительно правда. Например, он хотел знать, достаточно любит ли его Тарин, чтобы позволить ему ухаживать за мной, пока она смотрит на нас молча и страдает. Я думаю, он был бы заинтересован сделать со мной то же самое, но я оказалась слишком колючей.
Она продолжает:
— И Кардан, и Двор могут пострадать. Он уже разговаривал с Жаворонками и Граклами, выяснял их слабости, какими можно подтолкнуть их к ссоре и разжечь конфликт.
— Локк может принести пользу Жаворонкам. — говорю я. — Дать им повод написать балладу.
Что касается Граклов, если он захочет посоревноваться с их оргиями, думаю, ему следует постараться, хотя я достаточно умна, чтобы не сказать это вслух.
— То, как он говорит, на мгновение может показаться забавным, даже если это ужасная идея, — говорит Тарин. — Быть Мастером Пирушек для него ужасно. У него будет много любовников вдали от меня. И я буду ненавидеть это. Джуд, пожалуйста. Сделай что-нибудь. Я знаю, что ты хочешь сказать мне «я же говорила», но мне всё равно.
У меня есть большие проблемы, хочу сказать я.
— Мадок почти наверняка скажет, что тебе не нужно выходить за него замуж. Бьюсь об заклад, Виви сказала бы тоже самое. На самом деле, готова поспорить, они так и думают.
— Но ты слишком хорошо знаешь меня, чтобы начинать беспокоиться. — Она качает головой. — Когда я с ним, я чувствую себя героем истории. Моей истории. Когда его нет, всё не так.
Я не знаю, что на это сказать. Я могла бы сказать, что Тарин, похоже, создаёт историю, выдвигая Локка в роли главного героя, а себя в качестве его романтического интереса, который исчезает, когда её на странице нет.
Но я помню, как была с Локком, как чувствовала себя особенной, избранной и красивой. Теперь, думая об этом, я просто чувствую себя идиоткой.
Думаю, я могла бы приказать Кардану лишить Локка звания, но Кардан обиделся бы на меня за то, что я использовала свою власть над ним для чего-то мелкого и личного. Это сделало бы меня слабой. И Локк понял бы, что то, что его лишили титула, было моим решением, поскольку я не скрывала свою неприязнь. Он бы знал, что у меня больше власти над Карданом, чем можно предположить логически.
И всё то, на что жалуется Тарин, всё равно произойдёт. Локку не нужно быть Мастером Пирушек Верховного Короля, чтобы попасть в какую-то историю; титул только позволяет ему управлять этим в больших масштабах.
— Я поговорю об этом с Карданом, — лгу я.
Её взгляд скользит туда, где его одежда разбросана по моему полу, и она улыбается.
Злой король. Глава 10.
По мере приближения праздника Охотничьей Луны уровень разврата во дворце ощутимо увеличивается. Меняется тенор партий — они становятся более неистовыми, более дикими. Присутствие Кардана больше не является необходимым для получения права на увеселения. Теперь, когда слухи изображают его как короля, который застрелил бы любовницу ради развлечения, легенда о его жестокости становится культом.
Воспоминания о днях его молодости — как он скакал на лошади на наших занятиях, в каких боях и драках участвовал, насколько жестокие вещи он совершил — тщательно перебираются. Чем страшнее история, тем больше она ценится. Фейри, может, и не умеют лгать, но истории растут здесь, как и везде, питаясь честолюбием, завистью и желанием.
Днем я переступаю через спящие тела в коридорах. Не все они придворные. Слуги и охранники, похоже, пали жертвой той же дикой энергии и могут быть найдены отказывающимися от своих обязанностей в пользу удовольствий. Голые люди бегают по садам эльфов, и корыта, когда-то поливавшие лошадей, теперь наполняются вином.