Злыднев Мир. Дилогия
Шрифт:
Но ты выжил, и продолжаешь оставаться на своем посту. Ты пока еще не проблема, но можешь легко ей стать. Я позволил раздувать твою нынешнюю славу, для того, чтобы позабылись старые подвиги. Если это не сработает, если вокруг тебя начнутся ненужные разговоры и шевеления, – ты станешь помехой. Тебе все понятно?
– Да Мэр. – Помехи устраняют. – Спокойно ответил Аттий Бузма, несмотря на дрожь, пробежавшую по всему его телу, после слов Мэра…, а вернее тона, которыми они были сказаны. – Может, тогда есть смысл убрать меня подальше? Чувствую, что в Горах от меня сейчас будет больше пользы. Да
– Нет. Сейчас ты ширма, за которой Империя будет прятать от сограждан, свои неудачи. Ты у нас пока единственный подходящий Герой. Так что готовься к большому шуму вокруг себя. И изволь сам постараться, чтобы блеск твоих подвигов, ослепил жителей Империи, и заставил забыть о том, как горстка варваров, дала Империи пинка.
– Хорошо Мэр. Как прикажешь…. – Согласился Атиий Бузма, однако в его голосе не чувствовалось энтузиазма. – Однако в той Битве, было немало настоящих героев, а не раздутых, как я.
– Они получат свои награды. Но Армия сейчас у народа не в чести. Народ не любит проигравшую Армию. А ты не армейский, ты МОЙ человек. Так что твои подвиги, тоже принадлежат мне, как и сам ты. Понимаешь о чем я говорю?
– О том, что я целиком и полностью завишу только от тебя. И в случае опалы, – меня не спасет ни Ловчая Служба, ни купцы, ни Армия, ни даже моя сомнительная Слава, о которой с легкостью забудут на следующий день после моего исчезновения.
– Ну…, я бы пожалуй выразился более изящно. Но у тебя получилось короче и точнее. Думаю на этом, наш разговор окончен.
После этих слов, нашему герою оставалось только удалиться, ибо они означали что Мэр закончил разговаривать. И Аттий Бузма, уже поклонился, и сделал было шаг назад. Как вдруг, что-то вспомнив, позволил себе немыслимую дерзость.
– Э-э…. Прости Мэр. Я понимаю что нарушаю все возможные приличия. – Аттий Бузма, окликнул уже отвернувшегося от него Мэра. – Но у меня есть еще один вопрос. И он, прости еще раз, опять касается моей персоны.
– Что еще? – Спросил Мэр, в чьем голосе было пополам недовольства и любопытства.
– В Охотничьем Комитете, хотят знать, не оскорбляет ли тебя то, что я продолжаю оставаться Ловцом?
– Оставайся. – Великодушно ответил Мэр. – Главное помни, что ты МОЙ Ловец.
Глава 13.
Вот уже третьи сутки Аттий Бузма жил с непрекращающимся чувством тошноты. И поводов для этого у него было предостаточно. Причем сырой, воняющий рыбой и гнилой древесиной трюм, и непрекращающаяся качка, отнюдь не возглавляли список поводов сблевать.
Собственно тошнить его начало почти полгода назад. Сначала он и сам не осознавал этого, но все чаще дорогие яства и изысканные вина, преподнесенные ему на очередном пиру, начали вызвать у него отвращение. Почти такое же сильное, как и вид слащавых, льстивых физиономий вокруг себя или собственное изображение в зеркале.
….Неизвестно, что там думал народ о «подвигах Личного Советника Мэра Аттия Бузмы». Но общество, в котором вынужден был вращаться Аттий Бузма, восприняло сигнал однозначно. ….Конечно обмануть рассказами про подвиги никого не удалось…. Возможно не все высшее сословие разбиралось в сражениях или схватках на мечах. Но зато на раздувании шумихи вокруг любого, самого ничтожного повода, все они собаку съели. Так что зашкаливающее несоответствие между самим героическим деянием, и Славой нового фаворита, они оценили сразу.
….Вскоре вывод был сделан. И он объяснял все странности и несоответствия вокруг персоны нашего героя.
…Да и с какой стати было бы Мэру приближать к себе этого ничтожного выскочку, чье происхождение будучи изученным, кое-кем из очень и очень влиятельных людей, вызвало больше вопросов, нежели дало ответов. (Дом Аттиев, – я вас умоляю, это же известное гнездо темных личностей, к тому же тесно связанных с Ловчей Службой. А раз этот малец, слишком мал что бы быть Ловцом, значит….). И к чему было раздувать эту немыслимую, выходящую за все грани разумного Славу, если бы не….
… Если бы Аттий Бузма, не был незаконнорожденным сыном Мэра!!! Мэра, так и не обзаведшегося законным наследником.
… Да. Все это попахивало дешевой комедийной пьеской из жизни «Южных Царств», которыми развлекали невзыскательную чернь площадные театральные труппы. Но это объясняло все необъяснимое. И в первую очередь, – поведение самого Аттия Бузмы, умудряющегося даже со знатью, чьи роды были старше самой Империи, держаться почти на равных. Без приниженности, подобострастия и вбитого поколениями почтения, с каким говорил бы с подобным Благородным даже самый богатый купец, самый прославленный солдат, или мастистый Университетский профессор, не говоря уж о ремесленниках или крестьянах. Да этот выскочка, даже с самими Мэром держался более вольно и развязано, чем даже выросшие вместе с ним приятели из Благородных Семейств. Нет. Он никогда не переступал черту почтения и субординации. Он всегда помнил о дистанции, никогда не позволял себе панибратства и фамильярности ни с Мэром, ни с кем-либо другим. Но и того рефлексивного порыва изогнуться в пояснице, что сгибал в поклонах даже самых могущественных Сенаторов, за ним не замечалось. И для людей, свято верящих в то что происхождение означает больше чем ум, храбрость или таланты, это объясняло многое.
Возможно это бы и не было столь важно, если бы у Мэра был законный наследник. Но наследника не было, ни с официальными женами, коих уже успело смениться аж четверо, ни с многочисленными любовницами, содержанками, гетерами, актрисками, служанками и прочая прочая. Так уж получилось, что ни одна из множества, перебывавших в постели Мэра женщин, так и не смогла представить убедительных доказательств своей беременности именно от Мэра. Достаточных хотя бы для того, чтобы просто сделать вид будто ей поверили.
Увы, но проблемы с рождаемостью для высших классов Империи было делом обычным. Слишком долгое благополучие, имело и еще одну негативную сторону, – отсутствие притока свежей крови в Элиту. Так или иначе, все Благородные роды и семьи, многократно скрещивались и перекрещивались друг с другом, что не могло не сказаться на их здоровье.
Если бы не повсеместное, довольно снисходительное отношение к супружеской верности, и традиция время от времени жениться на простолюдинках из низших сословий, – роды давно бы деградировали.