Злые игры. Книга 1
Шрифт:
Вдруг Бетси наклонилась к нему, похлопала по руке и торжествующе улыбнулась:
— Дасти. Вот как его звали. Дасти Винчестер.
Даже в том лихорадочном состоянии, в каком он сейчас пребывал, Макс воззвал к Богу, моля, чтобы человек с именем Дасти [27] не оказался его отцом.
— Он обычно говорил о себе, что он ее соперник, он, видишь ли, работал в той же области, что и она, но только это, конечно, шутка, никакие они были не соперники, его фирма была во много раз больше, чем у нее, а помогал он ей без конца. Они так любили друг друга. Часто ходили вместе в Рокфеллер-центр кататься
27
«Dusty» означает «пыльный», «мелкий», «неинтересный», «серый».
Максу показалось, что это явное не то. Он сам не совсем понимал, почему у него сложилось такое впечатление, но что-то здесь было не так. Во всяком случае, ему определенно не хотелось бы оказаться сыном довольно странного человека, который к тому же любил кататься на коньках. Однако встретиться с этим парнем явно стоило. Возможно, он, по крайней мере, даст Максу какие-то новые ключи к разгадке.
Макс не стал сразу же звонить Дасти Винчестеру. Очень уж страшно было это делать. Макс даже сам удивился тому, насколько был испуган. Похоже, он все глубже и глубже увязал в собственных кошмарах.
Он позвонит, но завтра. Однако надо как-то смыться от Бетси. Она его доведет до умопомешательства. Да и вообще, у него есть и другие важные дела. Это его отвлечет и немного взбодрит. Он собирался зайти в одно из нью-йоркских агентств моделей. Мысль насчет этого подал ему Дик Крейс.
— Зайдите к «Золи», — сказал он, — сейчас это самое модное агентство в Нью-Йорке. Скорее всего, они не станут вами заниматься, но никогда не знаешь заранее. Попытка не пытка.
Макс был уверен, что агентство его возьмет. Работая моделью, он получал такое удовольствие, какого не испытывал еще никогда в жизни.
В «Золи» с ним поговорили вежливо, но ничего не обещали. Максу сказали, что по нью-йоркским меркам у него слишком юный вид: «На Западном побережье вы бы подошли больше. Оставьте портфолио, мы вам позвоним. Но возможно, не сразу».
Макс оказался застигнутым врасплох: он уже успел привыкнуть к более теплому приему. Правда, те немногие главные и художественные редакторы, с которыми ему удалось встретиться в Лондоне до своего отъезда в Нью-Йорк, тоже обычно говорили ему, что он слишком молод, но они держались куда приветливее, и Макс все-таки получил пару заказов от «Фейс» и «Блиц», а также предварительную договоренность об участии в ролике, посвященном рекламе мотоцикла. В редакции «Вог» ему посоветовали зайти через три месяца, когда они будут готовить специальный номер, посвященный новому молодежному стилю; в журнале «Вы» пообещали занять его в одном из рождественских выпусков. В результате Макс очень быстро обрел в Лондоне уверенность в себе; а теперь эти самодовольные янки заявляют ему, что он им не подходит.
— Извините, — проговорил он холодно, — через две недели я возвращаюсь в Лондон. Так что вы меня уже тут не застанете.
— Переживем, — уронила в ответ девушка, которая просматривала перед этим его досье.
Пробиться к Дасти Винчестеру оказалось нелегко. Когда он позвонил в первый раз, ему ответила секретарша, и разговаривала она таким тоном, словно Максу невероятно повезло, что с ним вообще говорят по телефону самого мистера Винчестера;
Макс перезвонил в пять, на этот раз ему ответил мужской голос.
— Дасти Винчестер, — произнес он почти благоговейно.
— Мистер Винчестер, меня зовут Макс…
— Ой, нет, это не он, — явно удивленно сказал кому-то голос. И обратился к Максу: — Говорит помощник мистера Винчестера. Что-нибудь ему передать?
— Мне сказали, чтобы я перезвонил ему в пять, — объяснил Макс, — вот я и…
— Он на совещании, — ответил голос. — Не могли бы вы перезвонить в шесть?
— Хорошо, — устало согласился Макс.
В шесть снова ответил мужской голос, но на этот раз другой.
— Мистер Винчестер?
— Извините, нет. Я один из его помощников. Позвольте узнать, кто ему звонит.
— Меня зовут Макс Хэдли. Моя мать…
— Простите, ради бога, но мистер Винчестер сейчас на совещании. Я не могу его беспокоить. Перезвоните, пожалуйста, завтра.
— В какое время?
— Ну, он обычно приходит около девяти. Позвоните в это время.
— Да, но, — Макс старался говорить спокойно, — мне сказали — позвоните в пять, потом в шесть. Похоже, он просто неуловим. Может быть, вы попросите его самого перезвонить мне?
— Я, конечно, могу его попросить, — голос ясно давал понять, что это абсолютно дурацкая идея, — но будет лучше, если вы позвоните сами. Он чрезвычайно занят.
— Мне необходимо очень срочно с ним переговорить, — настаивал Макс. Он начинал уже отчаиваться.
— Ну я же вам сказал, — голос уже окончательно стал надменно-пренебрежительным, — позвоните в девять.
— Он точно будет на месте?
— Ну, я не могу гарантировать, что точно. Должен быть. Большего я обещать не могу.
— Огромное вам спасибо, — прошипел Макс, швыряя трубку.
Он неохотно отправился на ужин к Малышу и Мэри Роуз; меньше всего он был сейчас расположен ходить по гостям. Однако все получилось очень удачно. Малыш трогательно обрадовался его приходу и за столом непрерывно от души подливал ему весьма неплохого вина, Мелисса смотрела на него с обожанием, Кендрик держался благожелательно-апатично, а Фредди отсутствовал. Макс воспринял его отсутствие сочувственно: в отличие от Шарлотты, он гораздо лучше понимал, насколько враждебно настроен сейчас Фредди ко всем членам семьи Кейтерхэм, и ему казалось, что на месте Фредди он и сам испытывал бы точно такие же чувства. Мэри Роуз выглядела усталой и вскоре после ужина извинилась и ушла к себе; оставшись вчетвером, они поиграли немного в карты; Макс выиграл и, расслабившись от вина, рассказал им, как он пробивался к Дасти Винчестеру и что из этого вышло.
— А зачем тебе понадобилась эта старая перечница? — поинтересовался Малыш.
— Н-ну… бабушка говорила, что он был маминым хорошим знакомым и, вероятно, смог бы мне помочь. Я подумываю о том, чтобы заняться тем же, чем и мама.
— Правда? Ты с ума сошел. Но, знаешь, жми на титул, — посоветовал Малыш. — Ты еще не успеешь слово «виконт» до конца договорить, а он уже будет у телефона.
Максу не особенно понравилось, что о Винчестере отозвались как о «старой перечнице», ему даже приснилось из-за этого ночью что-то нехорошее, однако ровно в девять часов он воспользовался советом Малыша.