Злые умыслы
Шрифт:
Герцог Дальдреда ехал во главе компании. А рядом с ним на высокой черной лошади сидел Фендрель, венатор-доминус ду Глейв.
Террин больше года не виделся с бывшим наставником лично, но они переписывались еще пару месяцев назад. Террин служил братом по охоте в районе далеко на севере, когда пришло письмо Фендреля, заставившее его поспешить в Водехран на свободное место в Милисендисе. Хотя Фендрель всегда хотел отдать Милисендис Террину, Террин ждал это назначение через много лет. Трагедия смерти Нейна создала неожиданную возможность, и он поспешил
Но на пути к его судьбе возникла упрямая венатрикс.
Компания поехала по дороге по кругу, колеса кареты и копыта лошадей стучали по брусчатке. Другие гости, прибывшие на свадьбу, устроились в палатках на широких зеленых лугах рядом с замком, но Дальдреда и его свита получат комнаты в замке. Как и Фендрель. Фендрель был венатором и привык к тяжелой жизни, но он был еще и братом короля и дядей Герарда. Его не отправят спать в палатке.
Террин сглотнул, в горле пересохло. Было глупо ощущать такое напряжение из-за встречи с доминусом. Часть него — большая, признал он — вдруг захотела быть где-то еще.
Двое всадников поравнялись со ступенями крыльца. Террин взглянул на Герарда, принц стиснул зубы и выдавил улыбку. Герард знал, как играть в придворные игры, лучше Террина. Принц поднял руку в приветствии, спустился до конца.
— Приветствую, милорд герцог, — сказал он. — Приветствую, дядя.
Оба спешились и передали лошадей конюхам, а потом поклонились принцу. Герард помахал рукой и быстро подошел, чтобы пожать руку герцога.
— Надеюсь, путь был без происшествий?
— Да, погода всю дорогу была хорошей, — ответил Дальдреда. Все в герцоге было изящным, от рыжих волос, идеально уложенных после дня езды, до серебристых носов его сапогов для верховой езды. На правом глазу он носил черную шелковую повязку с вышитым символом его дома — говорили, только он в Перриньоне мог использовать жуткую рану, чтобы задать моду среди юных аристократов. Высокий и худой, герцог когда-то был красивым, но печаль и гнев ожесточили его лицо.
Фендрель выглядел как всегда, словно только вернулся из тяжелого патруля. Его капюшон лежал на плечах, пыль дороги сделала серыми длинные светлые волосы, собранные в пять тугих кос на его голове. Его поношенная и выцветшая форма венатора сидела на нем так, словно он родился в ней. На нем не было отметок его ранга, но что-то в его позе говорило о власти так, как не могли выразить шелка герцога.
Но Террин смотрел на одну деталь — щиток на левой руке доминуса. Там, где у обычных венаторов был один железный шип, у Фендреля было три.
Ни одна мышца не дрогнула на лице Террина, но его мутило. Он знал судьбу всех венаторов. Человек старел, тело слабело, как и его воля. И он уже не мог подавлять тень в нем, какие бы песни ни играл на вокосе, сколько бы шипов ни вонзал в свою руку. Наступит день, когда он выберет товарища-венатора, который применит на нем Нежную смерть.
Больше, чем один шип на щитке было верным признаком старения венатора. Когда Террин видел Фендреля в последний раз, шип был лишь один. Так много изменилось за год?
— Ах, и это леди Серина? — вдруг спросил Герард слишком бодро. Позолоченная карета с четырьмя изящными лошадями каштанового цвета с белыми ногами остановилась перед ним. Лакей спустился с выступа и открыл дверь, показывая обитателя кареты.
Шея Террина вспыхнула жаром.
Что она тут делала?
— Серина едет по другой дороге и прибудет сегодня, но позже, — сообщил Дальдреда, голос звучал будто издалека. — Помните леди Лизель ди Матин? Она прибыла служить фрейлиной для вашей невесты.
Леди приняла протянутую руку лакея, подняла край юбок, открывая изящную туфельку. Леди спустилась из кареты. Она опустила голову, чтобы миновать низкий проем, длинные золотые кудри выбились из-под вуали, ниспадали на плечи. Она была в плотном плаще, украшенным белой шерстью, который, несмотря на много складок, не мог скрыть грацию ее женственной фигуры.
Террин понял, что рот был открыт, и быстро закрыл его. Но он не мог оторвать взгляда от леди, пока она шла к Дальдреде и делала низкий реверанс перед принцем.
— Леди Лизель, — Герард взял ее за руку и поднял из реверанса. — Давно вы не озаряли Дюнлок своим светлым присутствием.
Губы Лизель за вуалью изогнулись в нежной улыбке, ее лестницы на миг опустились.
— Верно, мой принц, — ответила она, и ее голос потревожил воспоминания в крови Террина. — Надеюсь, я смогу хорошо служить вашей милой невесте годами. Это меньшее, что я могу сделать для сестры моей дорогой подруги.
Лицо Герарда застыло от последних слов, хотя маска дружелюбия с него не пропала. Он взглянул на Дальдреду, глаза сверкали. Лизель была фрейлиной Фейлин годами, с детства. Герцог отдал ее Серине, еще раз пытаясь заставить вторую дочь играть роль первой.
Роль, которую Серина не могла исполнить.
Но Герард, как принц, ответил на слова леди Лизель вежливой фразой и протянул руку. Лизель опустила ладонь на его запястье, и он повел ее по лестнице, герцог и доминус шагали следом. Никто не взглянул на Террина. Даже Лизель не бросила взгляда.
Террин остался на лестнице. Он знал, что Герард хотел, чтобы он был рядом, стоял возле него во время разговоров с Дальдредой, но он пока мог только… дышать. Дышать и не давать воспоминаниям уйти далеко. Не помнить те взгляды и моменты…
Три знакомых лица возникли перед ним, головы с красными капюшонами. Террин вернулся в настоящее и поднял ладонь в салюте.
— Венатрикс ди Ламори, — сказал он. — Венатор Даклет, венатор ду Ги.
Три верных лейтенанта венатора-доминуса ответили салютом Террину, отдали своих лошадей конюхам и подошли к ступеням. На правых руках у всех были скорпионы, глаза сияли светом тени. Эверильд, венатрикс ди Ламори, вела их, как всегда. Широкая женщина с лицом, которое будто придавили тараном, и короткими волосами, чтобы было проще ухаживать, не уступала Террину ростом.