Злые умыслы
Шрифт:
— Пойдем внутрь, милая. Тут слишком холодно, — она протянула руку, пока Серина поднималась по лестнице, поймала ее за локоть и увела за дверь. — Ты ничего сейчас не можешь поделать, — сказала она, зубы стучали. — Знаю, это сложно, но тебе нужно поспать.
— Я не могу, — прошептала Серина, Лизель вела ее к лестнице. — Не пока они там. Не пока они… охотятся…
— Ты ничего не можешь поделать, — нежно сказала Лизель. — Мы годами знали, что Фейлин больше нет. Пусть найдут ее. Пусть упокоят. Тебе нужно жить дальше. Серина. Всем нам.
Возражать
Серина хотела узнать сама, но не успела сделать туда шаг, Лизель повела ее к ее покоям. Серина пока не нашла силы возразить.
У двери Лизель потянулась к замку, но Серина опустила ладонь на руку подруги.
— Нет. Ты уже достаточно для меня сделала. И ты устала. Поспи. Я буду в порядке пару часов.
— Уверена? — Лизель прищурилась. — Плакать одной плохо. Лучше снова намочи мое плечо, чем свою подушку.
Серина откинула голову и невольно рассмеялась.
— Я наплакалась на неделю, Лизель, клянусь! Я буду спать, и тебе тоже нужно. Приходи через несколько часов, если так тебе будет лучше.
Подавив еще зевок, Лизель кивнула и, сжав пальцы Серины, ушла по коридору за угол. Серина ждала, пока та не скрылась, и ушла за свою дверь.
Иметь свою комнату было так странно! Стоя на пороге комнаты, все еще в грязных от пути одеждах, Серина ощущала себя не на своем месте. Это была комната для принцессы, с огромной кроватью с пологом, шкаф разрисован розами и колибри, тяжелые расшитые шторы отгоняли холод, пытающийся пробраться в окна, а плотный и мягкий ковер был таким красивым, что по нему было жалко ходить. Изящная белая лепнина украшала камин, огонь сиял за шторкой.
Она не могла тут отдыхать. Не без Дючетт, храпящей на соседней кровати. Их койки были в одной комнате с еще тремя послушницами. Но сестры Сивелин получили комнаты в доме слуг, отдельном здании от крепости. Серина не осмелилась искать их.
Она была принцессой. Почти.
Вздохнув, она прошла к окну, отодвинула штору. Сияющие воды Святого озера чуть не ослепили ее. Она посмотрела на пейзаж за ним, на тень на горизонте, где был Ведьмин лес. Ее сестра была там в плену четыре года.
Какие ужасы Фейлин испытала в том месте? В плену в ее теле из-за ведьмы.
Серина отошла от окна, стала расхаживать по комнате. Ее глаза пылали от усталости, но разум был бурей, и она боялась ложиться и закрывать глаза. После двадцати секунд она сжала кулаки и пробормотала:
— Возьми себя в руки. Тебе нужно поспать, или толку от тебя не будет.
Она решительно повернулась к роскоши, прошла к кровати. Ее сумка лежала рядом с белоснежной подушкой, выглядела грязно и потрепано. Не переодеваясь и не снимая верхнюю одежду, Серина забралась в постель, прижала сумку к груди и опустила голову на мягкие подушки. Ее глаза закрылись.
И она увидела лицо Фейлин во тьме. Ее страдания, один глаз, грибы на другой стороне. Безумное от боли и гнева. От предательства.
Серина легла на спину и смотрела на полог. Ее сердце билось в горле, и она не могла заставить легкие вдохнуть глубоко.
Плохо дело. Она не могла просто лежать и ждать, пока охотники вернутся, пока принесут изломанное тело Фейлин на лошади. Нет, нет…
— Нет! — прорычала она и села, сжимая сумку так, что книга впилась в ее пальцы сквозь кожу сумки. Она свесила ноги с кровати, быстро обула сандалии.
Она последовала первому импульсу. Она найдет бедную венатрикс и проверит, нуждается ли та в чем-то. Это был меньшим, что она могла сделать.
* * *
Тьма окружила ее, давила на нее.
Айлет не могла ни ощущать, ни воспринимать ничего, кроме тьмы и веса. Но потом осознание вернулось. И она стала гадать, была ли мертва. Она решила, что была еще жива. Если бы она умерла, ее душа улетела бы в Прибежище. Эта ситуация была плохой, но на Прибежище похоже не было.
Но она не могла двигаться, не ощущала руки или ноги. Хотя…
Воспоминание прояснилось. Она была в своем разуме. У нее не было конечностей, пока она не вообразит их. Ее разум пострадал, не физическое тело. Эта мысль не радовала.
Айлет успокоилась немного, робко позвала во тьме:
— Ларанта?
Ответа не было.
Айлет поискала в сознании духовную связь с тенью. Она не отвечала, но связь была целой. Айлет послала сознание за этой нитью, насколько могла, пока не ощутила Ларанту. Все еще в ее разуме, но отделенную от Айлет плотным занавесом.
Айлет вернулась туда, где центр ее сознания лежал под огромным весом. Сом. Вещество, которым они погрузили ее в сон, несмотря на ее протесты. Обычно этим веществом, созданным фасматорами, подавляли тени, пока носители были без сознания. Это было для защиты.
Но это означало и то, что Айлет была одна во тьме. Ей придется искать выход.
Она с трудом направила восприятие в физический облик. Как только она сделала это, она пожалела. Давящий вес стал хуже, паника грозила впиться в нее. Она медленно и осторожно проверяла, как вес и давление на ней двигались, если она вытягивала руку, ногу. Камни двигались, стонали, гремели. Вес на груди усилился, и она была уверена, что провалится в забвение.
Еще сдвиг, и вес откатился. Она смогла упереть руки в камень над ее грудью и головой. Она толкала, толкала, толкала. Камень гремел об камень, большой булыжник над ней катился, падал… и вес над ней пропал. Она лежала, свободная, смотрела на далекое серое небо.
— Защита, — прошептала она. — Холлис добавила в чары защиту на случай, когда я буду пытаться пробиться.
То, что она выжила, было чудом.
Айлет встала, стряхнула землю с плеч, выбралась из обломков. Она все еще была в овраге, сосновый лес остался наверху. Она заметила сияние магии Призрака.