Змееносец. Сожженный путь
Шрифт:
– Вроде да, буркнул мужчина, засовывая выпавшую морковь в сумку.
– Помогает? взглянув на лук, спросила дама.
– Да! кивнул головой мужчина. Вот неделю ем одни овощи, и бегаю, хихикнул он.
– Много? И когда? удивленно взглянув на мужчину, спросила дама.
– Сутками, улыбнулся мужчина.
– Так вы хорошо выглядите.
– Стараюсь, ответил мужчина, посмотрев на даму.
Дама повернулась, посмотрела на продавца, и скомандовала:
– Дайте и мне, все что он купил.
Мужчина тихо смеясь,
– Вы утром бегаете, или вечером? громко спросила дама.
Мужчина остановился, повернулся, и усмехнувшись сказал:
– В основном ночью.
– Я ночью сплю, с сожалением промолвила дама. Тогда мне, по килограмму, обратилась она к продавщице. Я ночью должна спать, понимаете.
Продавщица, выпучив глаза, осторожно, дрожащими руками, набирала в миску морковь. - Помидорчики, "николаевские" моченые, я сама много употребляю, мочегонные они, услужливо предложила продавщица. Помогает при разных болезнях.
– Да сыпьте уже, махнула рукой дама. Приличный мужчина, тоскливо вздохнула дама, а познакомится не смогла.
– Может догнать, опешила продавщица.
– Ускользнуло счастье, тихо промолвила дама. Насыпайте лук.
Роман тихо смеялся, прикрывая ладонью рот, а дед, за столом, открыто "ржал" как конь, надрывая живот.
– Ну чего вы, пристыдил деда Роман.
– Да ну тебя, махнул рукой дед, такая "хохма" даже в цирк ходить не надо, смеялся дед.
Дама нагрузив себя овощами, важно, качая бедрами, "поплыла" через ряды к выходу.
Роман вернулся к павильону, как раз, когда вышла Людмила. Он еще продолжал сменятся, вспоминая увиденную сценку.
– Ты чего, улыбнулась Людмила. Морковь купил?
– Нет, прыснул от смеха Роман, не удержавшись.
– Кто тебя так рассмешил?
– Да женщина тут одна была, счастье свое искала, так ей помидорчиков моченых продали, что бы везло, смеялся Роман.
– Рома, успокойся, улыбалась Людмила. Всякое бывает. Идем, взяла она его под руку.
– Плохая примета? тихо промолвил он.
– Перестань жить по приметам, это химера, в современном мире. Понимаешь?
– Я попробую, сказал Роман. Но женщина с пустыми ведрами, это серьезно, улыбнулся Роман.
– Пустяки это.
– Иногда пустяки, значат больше, чем здравые рассуждения, и логика, задумчиво произнес Роман.
– Если бы так рассуждали врачи, никого бы не спасли, парировала Людмила. Согласен? Или может опровергнешь меня?
– В чем то, ты права, посмотрев на Людмилу, сказал Роман. Давай не будем на эту тему.
– Правильно, согласилась Людмила. Еще за хлебом зайдем, и домой.
– Зайдешь ко мне? смущаясь спросил Роман, посмотрев ей в глаза.
– А ты хочешь этого, вопросительно взглянув на него, спросила Людмила.
– Да, улыбнулся Роман.
– Забегу домой, маму покормлю, а потом к тебе, договорились?
– Договорились, радостно промолвил Роман. Я кофе хороший сварю.
– И где же ты его достал, хороший? Индииский наверно?
– Не угадала, гордо ответил Роман. Секрет.
– Пойдем, улыбнулась Людмила, взяв его под руку. Секрет ты мой, особенный.
Сколько строк написано, сколько ночей бессонных... Что скажет он? Что скажет она? И бегут день за днем, в череде будто один миг. Та самая, говоришь и мечтаешь, ждешь, особенная, непохожая... Ты повторяешь ее имя, волнуешься, и не находишь себе места. Она придет, она ... Любимая! Вздрагиваешь от стука, бежишь к двери, открываешь... Она! Ты робко отходишь в сторону, она проходит рядом, а ты, втягиваешь тонкий аромат, ее запах, она такая... Цветок в твоей руке, подрагивает и тянется к ней. Она улыбается, принимает его, вдыхает , говорит... Ты словно околдованный, боишься пошевелится, будто попал в сказку.Ее красивые глаза, губы, она удивительно прекрасна. Ты знаешь, это для тебя... Не удержавшись, ты страстно целуешь ее в губы, ласкаешь ее тело, крепко прижимая руками, а в душе поет, сердце бешено стучит... Она... Она... Моя ненаглядная! Любимая! Моя... А ночь наступит незаметно, темнеют небеса, ты наслаждаешься, неспешно, она твоя...
Курдистан. Дахук. Зима 1992 год.
Мера счастья, или несчастья, как быстро определяется она? Всего лишь несколько мгновений, а ты уже готов, дать ответ, не думая, или... Как, и о чем сказать, подумать... Зафир смотрел на стакан с чаем, сидя напротив Мураза. "Первый раз, думал Зафир, наступил этот день, сегодня. Я на чужой земле, говорю на балучи, том языке, что известен на моей родине. Столь большое между нами, а говорим одинаково...Что говорит твой сосед, хорошо знать, ибо он, одна жизнь, в которой небо, для всех..."
– Ты молчалив сегодня, негромко произнес Мураз, взглянув на задумчивое лицо Зафира. Вспоминаешь родные места?
– Нет, покачал головой Зафир. Думаю о дне наступившем.
– Он пройдет, как и все, мы даже не заметим. Вечером приедет Энвер, мы - Я не могу так, промолвил Зафир.
– Ты боишься?
– Я давно ничего не боюсь, мне скучно, тихо произнес Зафир.
– В тебе нет страха, не удивительно, ты воин, сказал Мураз. Тебе не надо искать смысл жизни, для себя, ты готов отдать ее. Да?
– Воину она дана, что бы пожертвовать ради веры, и родной земли, задумчиво произнес Зафир. Истинной веры, во имя Всевышнего, добавил Зафир.
– Вера одна, промолвил Мураз, вот только люди не похожие.
– Да, кивнул Зафир. Есть другие, кто мешает нам жить, и их, нельзя прощать.
– Нет братьев, среди нас, прошептал Мураз, опустив глаза. Если ближнего приносят в жертву, не равные мы.
– Когда один, сказал что он, знает лучше другого, разделились , они, стали чужими, сказал Зафир.