Змееносец. Сожженный путь
Шрифт:
Темнота, резко ударила по глазам. Василий остановился, ощупывая рукой стену. справа от себя.
– Что, тяжело дыша, спросила Илза.
– Не вижу ничего, что б их порвало, недовольно сказал Василий. Стой, пусть глаза привыкнут. Гадостью пахнет, какой то, поморщился Василий.
– А нам куда, спросила Илза, переведя дыхание. Здесь милиция вокруг! Ты что стоишь! толкнула она, его в спину. Надо бежать! Или выбрасывай все из карманов, здесь, и пошли в подъезд.
– Погоди, одернул он ее. Куда бежать, если не видно где выход. А?
– Вон туда, прямо, видишь свет горит, подталкивала его Илза. Видишь?
– Это подвал малышка, задумчиво сказал Василий. А из него, только один выход, где мы стоим, обернулся Василий. Назад, скомандовал он, подтолкнув Илзу.
Они выбежали на улицу. и будто загнанный зверь. метались в поисках выхода, спасения.
– Закрыт,
Они побежали к другому, и им повезло. Дверь перед ними распахнулась, и из подъезда вышла немолодая женщина в коричневом пальто.
– Туда, крикнул Василий, указывая рукой, на открытые двери подъезда. Илза, забежала первая.
– Стоять, словно "выстрел" в тишине, "грохнул", строгий выкрик. Остановиться!
Василий оглянулся и увидел бегущих через двор, вооруженных милиционеров.
Страх! Что он значит, для любого? Лишь то, что никто не может, точно сказать, почему? Может потому, что нет доверия к ближнему, к дальнему,и к себе. Ко всему простому и сложному, что окружает человека в этом мире. Нет маленького страха, как есть и огромный, тот, который пожирает с "потрохами", и мерзко барабанит своими костлявыми пальчиками, по голове. Конечно твоей, иначе, не почувствуешь холодок, и жар одновременно, по-другому не сможешь, узнать его тяжелую походку, когда сдавливает горло, и перехватывает дыхание... Когда хочется крикнуть, а рот словно зашит суровой ниткой, а слово, то самое, спасительное, будто гора, застряло, между ночью и днем, светом и тьмой... Будто шевелятся внутри тебя остатки вчерашнего дня, и память выбрасывает в кровь, жуткие картинки, с омерзительными цветными пятнами. Он быстрый, такой мгновенный, и взрывной, как удар молнии в темном небе, вспышка, что пригибает инстинктивно к земле, не оставляя надежды на спасение... Спасение, а в чем оно? Именно в том, что просишь довериться кому то, или чему то, просто сделать шаг, в темноту, наугад, и только доверие, -хотеться спасения. А если нет, то тогда приходит он- страх. Стегануло по щекам, словно снежной крупой, холодной и колючей. Вот уже трепещет, изгибается спина, и мускулы прыгают будто черти в коробочке, во рту пересохло, и губа дрожит... А что, кто еще может пробежать по коридору, и не споткнутся, кто? Мысли мелькают, сознание сотни, тысячи раз спрашивает , а как теперь? Что? Ты готов? Тебе не страшно? Сигнал уже подан, и действие, как пуля, полетела по каналам и венам, капиллярам, и мышцам, рука сжимается, сердце переполняется кровью, и вот он, тот фонтанирующий, и громкий хлопок!!! СТРАХ!!! Он гонит, безгранично, везде, не замечая преград, бежит, подгоняет, и душит, душит, душит... А сколько сил сопротивляться? Из чего они, где они ? Только сила духа, способна разорвать, склизкую, вязкую материю, и подавить его, огромного монстра, бегущего по венам ... Перестаньте терзать, остановитесь, я плевал на вас, мне безразлично!"
Василий схватил женщину рукой за воротник, и подтянув к себе, выхватил нож.
"Не дамся, не мечтайте, подумал он прищурившись, жизнь за жизнь, ваша, на мою, я слишком долго был " мальчиком для битья", теперь все иначе, я не боюсь вас, вы никто! Так как издевались надо мной, больше никому не позволю, уж лучше сдохнуть." Он обернулся, и негромко сказал:
– Илза, сиди там, не выходи, что бы ни случилось, не выходи.
– Бежим, ответила она встревоженно. Надо бежать!
– Уже не успеем, ответил он. Остаётся только одно, выбираться с этой вот бабой, тряхнул за воротник женщину, Василий. По-другому не получится.
– А как же я, спросила она, сидя на корточках за дверью подъезда, в маленьком тамбуре
– Держи, сняв с пальца кольцо с большим камнем, он бросил его в подъезд. Беги одна, как можешь, выбирайся через крышу, беги
– Я не могу одна, подобрала кольцо Илза. Брось эту женщину, и побежали вместе.
– Тогда поймают! Все, беги! крикнул он, не глядя на подъезд.
Что ты чувствуешь, когда сталь, холодная и мерзкая, касается теплой кожи? Не молчи, говори хоть слово. Нет, не будет слов, страх пришел, и он совсем другой, не тот, к которому привыкли, а острый, опасный, и поглощающий. Растерянность словно "плевок", тому внутреннему, что когда то, твердило, я не боюсь! А вот он пришел, и что? Подыхаю! Василий, приставив нож к горлу женщины, попятился к стене, и громко крикнул:
– Не подходить! Я убью ее!
– Стой, поднял руку впереди бегущий милиционер. Все замерли, и воцарилась тишина.
– Оставайтесь на месте, и я отпущу женщину, крикнул Василий.
– Мы выполним твои требования, ответил рослый милиционер в черном пальто. Отпускай женщину!
– Оружие бросить на снег, громко крикнул Василий.
Во двор забежали еще трое милиционеров. Вид их был боевой, и агрессивный.
– Хорошо, обернувшись к своим, громко произнес рослый милиционер. Всем, бросить оружие на снег, скомандовал он, властным голосом, и первым кинул перед собой пистолет.
Илза смотрела на Василия из подъезда. Только одно желание билось в ней, убежать, остаться живыми, бросить все, лишь бы не в тюрьму. Она морщилась, дрожала, согревая руки собственным дыханием, и колотилась, словно в припадке, глядя на Василия." Ну что ты медлишь, Василий, мой любимый и самый красивый парень. Пожалуйста, не медли, брось ее и беги, ты успеешь, мы спасемся... Как глупо, вот так, попасть в такую жуткую историю, где выход может быть, ценою в жизнь. Нелепо! Дурость какая то! Зачем мы поехали на этой машине, зачем? Было все хорошо, ты и я, были деньги, пусть небольшие, но были. И туристов хватало, что нам, вышел, и через пару часов, деньги в кармане, Господи, зачем мы ввязались , с этой долбанной машиной, как черт за руку дернул. Зачем? Она тихонько скулила, прижимаясь к стене, и закрыв лицо руками повторяла, убегай, убегай...Только не стой Вася, беги, что есть сил беги родной! Миленький, почему ты так поступаешь, почему? " . Она опустила руки, взглянула в щелочку на улицу, и увидела его разгоряченного, злого, и нервного. "Что же ты делаешь, Вася, кому от этого станет легче, скажи мне, кому?"
– Не подходите, раздался нервный крик Василия. Илза вздрогнула, и смотрела не отрываясь на Василия. " Да брось ты ее, дурак, закусила она губу. Еще не поздно!"
Василий еще сильнее придавил нож, к шее женщины. Она только беспомощно хрипела, выпучив от страха глаза. Ее руки, нервно дрожали, прижимая к телу сумочку. Илза прикрыла глаза, и вдруг , как бы само собой, увидела тот день, когда они встретились с Василием. Была весна. Такая чистая, опрятная, сухая, звонкая от песен маленьких птичек на крышах, и веселая, от улыбчивых лиц на улице. Илза только что пришла на вокзал, вся потрепанная и уставшая. Третий день, она скрывалась у подруги, от сутенера, и все-таки решилась, возвращаться домой. Выхода не было. Оставаться в городе, найдут и убьют, а бежать без документов, равносильно самоубийству. Она выбрала самый рискованный путь, обратится в посольство, как человек утративший документы. Было в этом что то отчаянное, но иного, она не придумала. В камере хранения, была ее сумка с вещами, и немного денег, что удалось скопить, на "черный день", который наступил так внезапно. Забрав сумку, она пошла в кафе, перекусить. По дороге купила сигарет, и тут... у стенки перехода, жалкий, и поникший, ссутулившись, с протянутой рукой, стоял молодой парень, в грязной рубашке и джинсах. Ее словно молнией прожгло! Такой худой, измученный, оборванный. Короткие русые волосы, слиплись от грязи, голова подрагивала, из рваного ботинка, торчал почерневший палец. Что в нем, остановившись, спросила она себя? Почему я не могу идти дальше? Что держит меня? Она удивленно хлопала глазами, и не отрываясь смотрела на парня. Он же молодой, по фигуре видно, и не инвалид, руки и ноги на месте, тогда почему, он здесь стоит? Бедняга, наверно "чокнутый", подумала она. И правда, нормальный здесь бы не стоял. " Она оглянулась, посмотрела на спешащий поток людей, и решилась подойти к нему. " Будь что будет, рискну, решила она, достав из кармана десятку, она медленно подошла к "попрошайке". Встав напротив, она тихо сказала по-польски:
– Как тебя зовут парень?
Не поднимая головы, попрошайка пробурчал себе под нос, что то непонятное, но в этих звуках, Илза четко уловила, грубый акцент, тот самый, знакомый ей, очень хорошо. Так изъяснялись только люди из союза. "Так ты русский, подумала она , улыбнувшись. Тогда другое дело."
– Как тебя зовут, сказала она по-русски.
Парень вздрогнул, поднял голову, и... Она увидела эти жалкие, полные уныния и страха глаза, такие печальные, и холодные, что хотелось крикнуть, от боли. Синяки под глазами, разбитый нос, порванная губа, с запекшейся кровью, поцарапанная скула... Она сглотнула комок, в горле, и тихо промолвила:
– Я тоже из Союза, ты не бойся меня, слышишь?. На, возьми деньги, протянула она "десятку." Хоть поешь нормально, бери.
Он поднял руку, протянул, и осторожно взял из руки Илзы купюру.
– Спасибо, тихо промолвил он, наклонив голову. Сжав в кулаке деньги, он молчал, и смотрел вниз.
– Ты откуда такой, глядя на него, спросила Илза.
– Заблудился, шепотом ответил он.
– Ну, ты напугал, усмехнулась Илза, достав из кармана джинсовой куртки сигареты. Курить будешь, протянула она пачку. А?