Змееносец. Сожженный путь
Шрифт:
– И как она, ухмыльнулся Петр.
– Плохо, ответил Артур, сворачивая в узкий двор. Вот здесь и бросим машину.
– Мрачное место, глядя на темные фасады старых двухэтажных домов, промолвил Петр. Здесь наверно , никто не живет?
– Ошибаешься, сказал Артур.
– Эй, "пирожок", обернулся Петр, усмехнувшись. Не молчи, мы выходим, или ты здесь будешь спать?
– Выходим, тихо ответил Богдан, кивнув головой.
– Машина конечно хорошая, похлопав ладонью по "торпедо", сказал Петр. "Мерседес"! Может на запчасти продадим? спросил он, посмотрев на Артура.
– Нет, слишком она заметная, ответил Артур, и заглушил двигатель.
В наступившей тишине,
– Ты чего? обернулся Петр.
– Тошнит, прикрывая рот ладонью, ответил Богдан.
– Идем, сказал Артур, и распахнул дверь.
– Быстрее, сказал Петр, обращаясь к Богдану.
Артур обошел автомобиль, открыл багажник, достал из своего кармана, листок с запиской, и сунул его , в карман пальто, убитого мужчины. Затем, захлопнул багажник, вернулся к водительской двери, открыл ее, и бросил на сиденье ключ.
– Это что? спросил Петр, наблюдая за действиями приятеля.
– Терроризм, усмехнулся Артур. Пошли, здесь в квартале от этого двора, есть остановка. Поедем ко мне. Никто не возражает?
– Поехали, пожал плечами Петр. А ты что молчишь Богдан? посмотрел на задумчивого приятеля Петр.
– Поедем, кивнул он. Только вина надо купить по дороге, добавил он тихо.
– Купим, ухмыльнулся Петр. И пожрать надо.
– Все нормально, кивнул Артур. Идем.
В темном , узком дворике, напротив последнего подъезда, стоял дорогой автомобиль "Мерседес", темно зеленого цвета, будто одинокий исполин, на маленькой льдине... Так было, есть, наверно, так и будет... Не все, живут по законам, но каждый, хоть иногда, нарушает его. Или задумывается...Один, в душе биться, другому, уже нечего. Он предпочел всю жизнь сегодня, а завтра, будь что будет, ведь это завтра... Страх, тяжелая ноша, но если избавился от него, все, "тормозов" нет, и закрутилось вокруг, затуманилось... Бойтесь меня, трепещите, вы, те кто, всю свою жизнь живет по закону, кем то придуманному, вы "тухлые" и безмолвные особи, которые бояться любого шороха, а мне чихать, и пусть бояться, значит будут лебезить, и ублажать, потому что страшно! Какой то интеллигентный очкарик, будет фыркать носом, и морщится от моего запаха, да плевал я на него, пусть терпит, или убегает...Всем бояться, всем страшно, потому что перед собой, дрожат, и жмутся. Они самих себя бояться, своей тени," сурки запотевшие!". Петр шел уверенно, нагло, расправив плечи, в распахнутой куртке, всем видом своим показывая, бесшабашность и силу. " А кто мне хоть слово скажет,- убью, подумал он, ухмыльнувшись. Хватит бояться, надо жить как хочется, и плевать на тех, кто с этим не согласен!"
Москва. Площадь трех вокзалов. 1989 год январь.
Что может быть лучше жизни? Наверно лишь радость познания ее, или цвет неба, или тонкий аромат духов, или запах пирогов... Что? Утро, морозное и свежее, встретило пассажиров поезда, на длинном перроне вокзала." Какие то хмурые лица у людей, подумал Гнедин, шагая по перрону . Улыбаются редко, все больше недовольные, и злые, вон как тот, пожилой мужчина, матерится на девушку проводника. Почему? Они такие странные, эти люди, все бегут, спешат, толкаются, куда? Может обстрел начался? Или "духи"? глядя по сторонам думал Гнедин. Нет, отвечал он себе. Тогда почему они все такие дикие? страшно среди них, поеживаясь думал Гнедин. А может, они сошли с ума? Сразу, и все? Так не бывает, покачал он головой. Не бывает! Девушки красивые, смеются, и одежда на них странная, такие короткие юбки, и нестыдно им. А на голове? Ой, это же совсем ...
Гнедин остановился в конце перрона, и открыв рот, с удивлением смотрел на девчонок в коротких юбках.
– Боец, рот закрой, раздался властный, грубый голос.
Гнедин повернул голову, и увидел серую шинель и красные петлицы, а подняв глаза, высокого роста милиционера в новенькой шапке. На равнодушном лице, шевелились только губы. "Может немой, подумал Гнедин улыбнувшись. Чудной он. В голове что то шумит, наверно болеть будет поморщился Гнедин."
– Ты оглох боец, громко повторил милиционер, ткнув резиновой палкой, в грудь Гнедина. - Документы предъявляем!
– Документы надо? Здравствуйте, кивнул Гнедин, вздохнув с облегчением. Сейчас, достав из кармана военный билет, Гнедин улыбнулся, и протянул документ, милиционеру.
– Ты откуда в таком виде "затрапезном", нахмурился старшина, листая военный билет.
– Из Ташкента, негромко ответил Гнедин, поправив на плече вещевой мешок.
– Интересно, задумчиво произнес старшина, читая . Значит из Ташкента, повторил он, взглянул на Гнедина, и сказал:
– Из "Афгана"?
– Да, кивнул Гнедин.
– Москвич?
– Да, улица Новая, Измайлово, ответил Гнедин.
– Что, не встретили? спросил старшина, возвращая военный билет.
– Денег нет, пожал плечами Гнедин. Телеграмму дать не мог, вот...
– Понятно, кивнул старшина, опустив "дубинку". Даже на телефон? удивленно спросил он. - Вообще ничего, пожал плечами Гнедин. Мне только проездные документы выдали и все. - И как добираться будешь?
– Пешком, улыбнулся Гнедин. Мне не привыкать.
– Ну да, задумчиво промолвил старшина. Теперь можно и пешком, дома все-таки, да? улыбнулся старшина.
– Ага, кивнул Гнедин.
– Долго идти будешь парень, вздохнул старшина, глядя на щуплого парня, в застиранном бушлате. " Кто же вас туда , и главное зачем, подумал он. Месяц назад, у соседки , сына привезли в "ящике", так он даже на лестничной площадке не поместился, куда уж там, в коммунальной комнате. Кому это надо? Поломанные, побитые, израненные, калеки, и ради чего? Бред!" На вот рубль, доедешь нормально, улыбнулся старшина, достав из кармана, смятую купюру. Все же домой вернулся, да?
– Спасибо, радостно улыбнулся в ответ Гнедин, и взял деньги. Я отдам вам, вы не думайте, завтра приеду, и отдам.
– Не надо солдат, покачал головой старшина. Иди, тебя мать ждет, иди.
– Спасибо, кивнул Гнедин, и пошел.
– Эх, тяжело вздохнул старшина, кому вы теперь... прошептал он, и пошел вдоль перрона. Новый год, какой замечательный праздник! Ждешь его, готовишься, а он как то быстро приходит, и проснувшись утром, смотришь в окно, вроде ничего не изменилось, а на календарь- целый год прошел. Для кого приятный, а другим тяжелый, но каждый, трепетно, бережет в своих воспоминаниях хорошее, а плохое, оставляет в старом, - люди доверчивы и суеверны, правда, и ничто, не изменит... Надежду придумали люди, ведь она, вера в чудо, а как без него, в серой реальности, "бегущего за окном мира",- тоска. Гнедин шел по площади, и с удивлением смотрел на красочные витрины. Как все изменилось, даже люди стали другими, и магазинов много
В сквере, напротив вокзала, сидели двое, и молча, распивали бутылку вина. Один из них, повернувшись, увидел идущего Гнедина, и улыбнувшись крикнул:
– Эй солдат, давай к нам, махал рукой улыбчивый парень, в вязаной шапочке, и синей куртке. Выпьем, по "грамульке", а то третьего нет, иди.
– Нет, покачал головой Гнедин, улыбнувшись.
– Да ладно, махнул он рукой. Ты же "за речкой" был, да?
Гнедин остановился, посмотрел по сторонам, потом на парня, и громко сказал:
– Вы мне?