Змееныш
Шрифт:
Мазай прекратил стрелять, но поздно: стая уже кинулась туда, где выстрелы стихли чуть раньше, то есть к Ясеню.
И тогда бывалый, повидавший виды сталкер отвернулся, закрыв глаза. Это был жест бессилия.
Мутанты пробежали по Ясеню, по своему вожаку — и скрылись в ельнике. Издалека донеслось гудение, послышался визг — один из них попал в воронку, — и все стихло. Экспедиция погибла.
3
— Это из-за меня они умерли?
— Не думай об этом, — быстро отозвался Мазай. — Ты не виноват.
— Но если бы я не решил…
— Ты же не знал, что не справишься со стаей, верно? — с тяжелым сердцем возразил сталкер. Знал, не знал… должен был подумать!
Змееныш как будто почувствовал невысказанное и опустил голову.
— Нет, виноват я. Ты это знаешь, и я знаю.
— Искать виноватого глупо, — отрезал Мазай. — Ты, я… Все виноваты, и надо думать, как жить дальше. Да, они погибли, зато ты понял, что не справишься со стаей кабанов. Что не убивает нас, делает нас сильнее. Теперь, когда ты знаешь границы своей силы, учись пользоваться ею так, чтобы не нанести никому вреда. — Мазай говорил с трудом, заставляя себя произносить слова утешения, понимая, что иначе глубина отчаяния Змееныша дойдет до предела, и кто знает, что случится тогда? Самого Мазая сейчас волновало, как объяснить Слону провал экспедиции, не подставляя мальчишку.
Миновав заминированный склон, они подошли к водокачке. Был поздний вечер, почти ночь, между облаками на Зону глядела молодая луна. В бараке сталкеров горели три окна, а в водокачке одно — Слон не спал. Ему сразу доложат, что Мазай вернулся, хотя должен был отсутствовать еще дня три-четыре. И вернулся, почитай, один.
Когда подошли к железным воротам, во дворе залаяли собаки. Змееныш положил ладонь Мазаю на локоть.
— Я пойду к Слону, — сказал он. — Я виноват, буду отвечать.
— Кто там? Чего надо? — раздался с той стороны бетонного забора сиплый, заспанный голос. Их не ждали.
— Отворяй, свои, — буркнул Мазай и в тусклом лунном свете взглянул в черные глаза Змееныша. — Ты спать иди, вон качает тебя. С утра к Слону пойдешь.
Мальчишка опустил голову. Лязгнул засов, заскрипела воротина, в просвет высунулась взъерошенная голова. На стволе автомата блеснул лунный блик.
— Мазай, вы чего? Третьего дня должны же… А где?… — вопрос повис в воздухе. Мазай прошел мимо охранника, сгибаясь под тяжестью рюкзаков — взял все, что смог унести, из снаряги и оружия, не пропадать же добру. За ним, глядя в землю, скользнул Змееныш.
— Чё случилось-то? — спросил охранник, закладывая обратно засов и запирая замки, хотя и не ждал ответа — понимал состояние вернувшихся, видел их лица. Вскоре все само прояснится…
Где-то хлопнуло окно, кто-то выглянул, раздался удивленный возглас. Мазай направился к складу, сгрузил на крыльцо рюкзаки и оружие, крепко взял Змееныша за плечо и повел в кухню. Змееныш дернулся, пытаясь вырваться из хватки, но тут же поник и больше не сопротивлялся, даже глаз не поднимал.
— Поесть тебе надо, — сказал Мазай. На душе лежала неподъемная тяжесть, и он не знал, что с этим делать. Подходя к ярко освещенному прямоугольнику двери, сталкер положил руку на плечо Змееныша и добавил вполголоса: — Слушай, эй! Посмотри на меня. А теперь запомни: нам остается принять то, что произошло, и научиться с этим жить. Ты понял?
На кухне было тихо и прохладно, плита погашена. Варвара сидела на табурете, водрузив на нос очки с погнутой дужкой, читала газету. На столе стоял поднос с большим латунным кофейником, кружка с недопитым кофе да тарелка ватрушек.
— Слышь, Заточка, что удумали наши-то… — начала она, поднимая глаза от газеты, и ахнула. — Мазай!
Бросив газету, женщина всплеснула руками.
— Что такое?!
— Потом, Варя. — Мазай толкнул Змееныша вперед. — Накорми его и уложи спать, сделай доброе дело. А я пока вещи сдам…
— Ох ты ж, это что же такое делается-то? Варвара вскочила, схватила Змееныша за плечи, встряхнув, заглянула ему в глаза. Усадив, быстренько достала новую кружку, плеснула туда щедрую порцию кофе, добавила молока и сунула мальчишке под нос. Подвинула тарелку с ватрушками.
— Разве ж можно ребенка в Зону тягать?! — Кухарка села с другой стороны стола, растерянно посмотрела на Мазая. — Что, никого больше?… — спросила она и прикрыла рот ладонью.
Мазай отвернулся. Варвара всхлипнула, но сразу утерла глаза и принялась подливать Змеенышу кофе — хотя тот к кружке даже не притронулся.
— Пей, кушай булочки-то, — уговаривала Варвара, и низкий голос ее журчал, как ручей по камням. — Тебе в себя надо прийти, а в таком деле кофе лучший помощник. Или, может, еще… — она нерешительно оглянулась на буфет, где за стеклом стояла бутылка коньяка.
Оставив Змееныша под присмотром Варвары, сталкер вышел на двор. Там уже собрались трое, ждали его.
— Ну, случилось чего? — Они окружили Мазая.
— Идите вы, а? Ну не до вас сейчас, — хмуро отозвался хромой. — Игнат где? Мне снарягу сдать надо.
— Слон еще не спит, — сочувственно отозвался кто-то. — Заточка уже спрашивал, к хозяину докладывать побег…
— Ты иди, мы снарягу покараулим, — добавил подошедший охранник. — Тут ведь лучше сразу, чем тянуть.
— Да вон уж и идет Игнат-то, — сказал еще кто-то.
— Ну, бывай, Мазай, — добавил другой голос.
Они считай что прощались с ним. Хозяин такого не любил, не прощал. В Зоне всякое бывает, ясное дело, но Слон на то и Слон, неудачников да неумех не держит, у него всегда все в ажуре, потому и стал он Большим Хозяином и Лесной Дом себе отгрохал, и военные у него в друзьях…
Мазай показал на снарягу подошедшему Игнату и зашагал к водокачке. Почему Заточка его еще не кличет? Задержался, хозяину докладывая, слюной от злой радости брызжет: наконец-то Мазай прокололся, а то больно высоко нос задирал…
Но не мелкого подхалима Заточку боялся Мазай и даже не Слона. И за себя он не очень-то переживал. Хороший сталкер, умелый и многоопытный, везде найдет себе место. Что со Змеенышем будет, что Слон с мальчишкой сделает? Как бы так обсказать все, чтобы выгородить малого? Эх, надо было сговориться заранее! Он остановился на крыльце, оглянулся на сгрудившихся у склада сталкеров, махнул рукой и вошел внутрь.