Змеевик
Шрифт:
— Определенно есть. — Сказала я.
— Есть. — Подтвердил Мика.
— Дело только в Мике и Аните, или любое прикосновение поможет? — Уточнил Эдуард.
Натэниэл закрыл глаза и немного привалился к Мике.
— Я не уверен.
Никки положил свою ладонь на руку Натэниэлу.
— Так лучше?
— Не уверен… Я будто сам не свой.
— Хочешь сказать, если тебя никто не трогает, то Ранкин может промыть тебе мозги и заставить тебя признаться в том, чего ты не делал? — Спросил Эдуард.
Натэниэл открыл глаза и немного отстранился
— Я не знаю.
— Но это возможно? — Спросил Эдуард.
Натэниэл кивнул.
— Ты — верживотное. Вас не так-то легко одурить, в отличие от обычных людей.
— Это наводит на мысль о том, сколько народу созналось Ранкину в преступлениях только потому, что он велел им это сделать. — Сказала я.
— Я почти уверен, что рейтинг закрытых дел у него — сто процентов. — Озвучил свои домыслы Эдуард.
— Никто не может иметь такой рейтинг. — Возразила я.
— О чем речь? — Спросил Ру.
— Количество дел, которые ты ведешь. Как много из них тебе удалось раскрыть. — Ответила я.
— Это про то, как много людей ты осудил? — Спросил он.
Мы с Эдуардом помотали головами.
— Осуждение — это для судов. Раскрытие дела означает, что ты выяснил, кто преступник. Все, что происходит потом, на рейтинг не влияет. — Пояснил Эдуард.
— Хотите сказать, что если речь идет о преступлении, в котором кто-то сознался, даже если в действительности он его не совершал, ты получаешь очки, несмотря на то, что ошибся? — Уточнил Ру.
— Вроде того. — Ответила я.
— Именно так. — Сказал Эдуард.
— Если ты кучу народа по разным делам обвинил почем зря, тебе это потом аукнется, но в целом ты действительно просто получаешь очки. — Добавила я.
— Если бы Мика меня не вытащил, я бы скорее всего сказал то, что хотел услышать детектив. — Заметил Натэниэл.
— Готов спорить, что Ранкин постоянно сношает кому-нибудь мозги. — Сказал Эдуард.
— Ты правда считаешь, что у него сто процентов раскрытых дел? — Поинтересовалась я.
Он кивнул.
— Если у него действительно такой рейтинг, это можно будет использовать против него, если понадобится. — Сказала я.
— Каким образом? — Не понял Ру.
— Это как быть стопроцентным отличником в колледже, на каждом году обучения. Никто не может быть идеальным, так что это наверняка жульничество. — Пояснила я.
Родина кивнула.
— Я поняла. Но подделать результаты экзамена проще, чем доказать вот это все.
— Здесь замешана магия. Это может быть преступление с использованием магических сил, особенно если кто-то из тех, кому он промыл мозги, умер. Во Флориде за такое предусмотрена смертная казнь. — Сказала я.
— Разве так не в каждом штате? — Спросил Ру.
Мы в унисон сказали «да».
— Но если бы он натворил делов в штате, где это правило не действует, то мог бы избежать обвинений в сверхъестественном преступлении. — Пояснила я.
— Все работает не так, как в других случаях со смертной казнью. —
— Мне раньше не приходило в голову, что ты порой работаешь по другую сторону от Аниты и Теда. — Сказал Ру.
— Я пытался вытащить нескольких ликантропов, спасти им жизнь. Но если обвинение уже выдвинули, то надежды нет.
— Короче, пусть Натэниэл держится от Ранкина как можно дальше. — Резюмировала я.
Все согласились. К окну нашей машины наконец подошел офицер в форме. Ему пришлось наклониться, чтобы с нами поговорить. Мы с Эдуардом махнули жетонами.
— Я не думал, что сверхъестественное подразделение привлекут к делу до того, как мы убедимся, что здесь замешан нечеловек. — Сказал офицер.
— Почему кто-то уже решил, что виновато сверхъестественное существо? — Поинтересовалась я.
— Понадобится нечто большее, чем ногти и зубы, чтобы сотворить подобное. — Его лицо вдруг стало отстраненным, будто у него перед глазами все еще стоял тот образ, который теперь преследовал его.
— Настолько плохо? — Уточнил Эдуард.
— Хуже, чем все, что я видел раньше. А я был уверен, что повидал достаточно паршивых дел.
— Вы еще не в курсе, о какой из пропавших женщин идет речь? — Спросила я, про себя молясь, чтобы это была не Денни. Она мне нравилась, и мысль о том, что она умерла настолько жутким образом, что у офицера полиции такой загнанный взгляд после знакомства с местом преступления… Я не хотела ей такой судьбы.
— Волосы темные, так что мы решили, что это первая девушка. Но вы же понимаете, мы не можем быть уверены, пока нет результатов по отпечаткам пальцев и зубам.
Узел в животе немного ослаб, но я внезапно задумалась о том, как мне может быть легче от того, что это Беттина Гонзалес? Я была рада, что это, вероятно, не Денни, но я не должна радоваться тому, что это Беттина. Она мне не нравилась, но она казалась безобидной. Мелочность и ревнивая натура — это не преступление, тем более для такого конца. Я все еще не видела тела, но той информации, которая у нас была, было достаточно, чтобы понять, что денёк нас ждет так себе. Никто такого не заслуживает.
— Ранкин идет. — Шепнул Мика.
— Мы припаркуемся, а после сделаем все, чтобы спасти вторую пропавшую девушку. — Сказал Эдуард.
Офицер кивнул и отступил на шаг, чтобы мы смогли проехать. Мы так и хотели, но Ранкин буквально уперся руками в капот нашей машины. Если мы не планировали проехаться по нему, нам нужно было остановиться. Он был чертовски зол — будто вибрировал злостью, когда посмотрел на офицера.
— Почему вы с ними разговариваете? Что вы им сказали? — Рявкнул он, сунувшись к лицу офицера, хотя между ними было шесть дюймов разницы в росте. Это должно было выглядеть смешно, но офицер шагнул назад. Может, дело было в званиях, или он просто был миролюбивым.