Змеевик
Шрифт:
Он выглядел привлекательнее, чем я его запомнила, но я знала, что ничего не изменилось. Ладно, одно изменилось: он использовал магию для удержания Мики и Натэниэла в той комнате. Это было либо заклинание, либо врожденная способность, либо что-то такое, что заставило их хотеть оставаться с ним там и отвечать на его вопросы. Частицы этой силы все еще витали вокруг него, и я заметила сухощавые мускулы под его одеждой, а также темную глубину его глаз, блеснувшую на секунду. Не уверена, насколько реальным было последнее, потому что он был тем, кем был — не таким,
Он уставился на нас, мы уставились в ответ. Он знал, что мы знаем. Он также знал, что мы ничего не докажем. Я не могу пойти к его начальству и заявить, что он прочел заклинание, потому что он этого не делал. Я была практически уверена в этом. Была ли это магия? Парапсихическая способность? И то, и другое? Понятия не имею, а значит, и объяснить не смогу — по крайней мере так, чтобы навлечь неприятности на его задницу, которых он явно заслуживал. Мы все стояли и пялились друг на друга, пока офицер Эванс не спросил Ранкина, не случилось ли чего. Ранкин покачал головой.
«Что же ты такое?» — подумала я, словно надеялась, что он мне ответит. Он вновь покачал головой и прошел обратно по коридору вместе с Эвансом. Я не знала, кем был Ранкин, но точно знала, кем он не был — человеком.
42
Мы решили вернуться в номер и перегруппироваться. Ру остался с нами, к нам также присоединился Брэм. Он рассказал, что пытался добиться встречи с Микой, но в ответ слышал только: «Твой босс может идти, но его жениха еще допрашивают». Мы прошли уже половину коридора, как вдруг зазвонил мой телефон. Мелодия была та, что установлена на номер Эдуарда.
— Почему нас все время кто-то дергает в этом коридоре? — Вздохнул Натэниэл, когда я ответила на звонок.
Я только открыла рот, чтобы рассказать Эдуарду про Ранкина, но он меня опередил:
— Врач не может сказать про Питера ничего конкретного, кроме того, что он восстанавливается быстрее, чем должен.
— Мы можем с ним увидеться? Или он должен отдыхать?
Эдуард был весь на нервах, а его голос звучал неуверенно. Это было на него не похоже, но речь шла не о работе — речь шла о его ребенке. Так что я решила сосредоточиться на теме детей.
— Бекка сейчас с женой Руфуса. Если хочешь, мы возьмем ее с собой.
— Если честно, я бы не хотел, чтобы она была здесь. Если Дикси проговорится, тогда Питер пострадал напрасно. — Он, кажется, немного злился. Я не могла его винить.
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Этого было достаточно, чтобы он тут же среагировал:
— Что случилось? Ты позволила этой стерве добраться до нашей дочери?
Он определенно был зол и искал, куда бы это выплеснуть.
— Нет. Бекка слышала достаточно еще у бассейна. До того, как Питер увел оттуда Дикси.
— Значит, все было напрасно. — Сказал он.
— Вовсе нет. Бекка не верит, что ты мог изменить ее матери. Она действительно так считает. Я сказала ей правду, и она уверена, что Дикси просто сумасшедшая.
Я услышала его дыхание на другом конце трубки. Кажется, это был вздох облегчения.
— Хорошо, одной проблемой меньше. — Он попытался вернуться к своему обычному тону, но у него не получилось. Я ни разу не слышала, чтобы он до такой степени терял контроль над эмоциями в собственном голосе. Судя по всему, до этого момента я даже не понимала, насколько он себя контролирует. Все-таки контроль был чертовски характерен для Эдуарда.
На том конце трубки послышались отдаленные голоса.
— Доктор здесь. Я пошел.
Звонок прервался. Пока мы шли к парковке, я поняла, что мне нужно обсудить с Руфусом или Марисоль тему Бекки, а ей самой сказать, чтобы она оставалась с ними до тех пор, пока мы не вернемся из больницы. Я поделилась своими мыслями с ребятами.
— У меня есть контакты всех, кто имеет отношение к свадьбе. — Сказал Натэниэл. — Телефон Руфуса у меня есть, но телефона Марисоль нет.
— Это больше, чем есть у меня. — Заметила я. — Можешь сообщить ему, что мы поехали в больницу? Я позвоню Бекке.
Натэниэл остановился, не успев набрать Руфуса.
— Я могу остаться с Беккой.
Мы с Микой синхронно покачали головами.
— Нет. — Сказал Мика.
— Согласна. Мы втроем будем держаться вместе. Подальше от Ранкина.
Никто не стал со мной спорить, кроме Бекки.
— Почему я не могу поехать с вами в больницу?
— Потому что Тед должен позаботиться о Питере и о твоей маме, но в то же время он должен знать, что ты в безопасности.
— Но зачем ему сейчас ты и остальные? Натэниэл в порядке?
— Он здесь, со мной. Поедет с нами в больницу.
— Чтобы спрятаться от полиции? — Спросила она, и опять ее голос звучал не так, как подобает ее возрасту. Но она была дочкой Теда с тех пор, как ей исполнилось шесть. Думаю, было бы странно, если бы она не была на него похожа.
— Вроде того. — Ответила я.
— Может, мне найти Элли и поиграть с ней?
— Хорошая мысль. — Сказала я.
Мы попрощались, я закатила глаза и поняла, что устала.
— Что не так? — Спросил Мика.
— Я не подписывалась на все эти проблемы с детьми. То, что происходит сейчас с Беккой, заставило меня понять, что я никогда не буду готова к такому.
Мика с Натэниэлом синхронно обняли меня — так, чтобы нам всем было уютно. Какое-то время мы испытывали трудности с тем, чтобы обниматься втроем, но потом нашли рабочую схему.
— Ты ведь понимаешь, что они не рождаются почти что двенадцатилетними. — Заметил Мика.
— Не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь бывает по-настоящему готов завести ребенка. — Добавил Натэниэл.