Змеевик
Шрифт:
— Это звучит как Лернейская гидра из заданий Геракла. Каждый раз, когда ты отрубал голову, две вырастали на этом месте.
— Семья имеет греческое происхождение. Они верят, что их проклятие восходит к древней Греции.
— Что сделал их предок, чтобы разозлить богов?
— Соблазнение пошло не так и, возможно, превратилось в изнасилование, в зависимости от того, на какой стороне истории вы находитесь.
— Ты знаешь, что это не может быть проклятием богов, верно? Это какая-то генетическая ликантропия, о которой мы никогда не
— Некоторые люди до сих пор считают что превращение в оборотня один раз в месяц это проклятие, Анита.
Я хотела поспорить, что со всеми новыми законами никто теперь так не думал, но я знала, что он был прав. Предубеждение против лунарно-зависимых, или неизлечимо пушистых, монета всего лишь о двух вежливых эвфемизмах, все еще сильных в некоторых местах. Я вернулась к решению проблемы или, по крайней мере, к ее лучшему пониманию.
— Они пытались не отрубать их, а сделать хирургическую ампутацию? — спросила я.
— Они пытались. Хирургия работает лучше; по крайней мере, они сразу не делятся на кратные. У них есть один двоюродный брат, которому не хватает руки от локтя, потому что они ампутировали ее несколько раз. Он готов отдать руку, чтобы они не распространялись по его телу.
— Подождите — как хирург может лечить его, если это все еще секрет?
— У них есть один врач в семье, который согласился помочь.
— Ладно. Пациент уже прошел полнолуние?
— Три полных луны. Они ампутировали ему руку каждый раз, когда она начала расти как змея.
— Согласно легенде, Лернейская Гидра была побеждена, когда отрубили голову и сожгли огрызок шеи. Огонь все еще работает на регулярной ликантропии. Если вы отрежете руку или ногу оборотня и прижжете конец, он не отрастет. Огонь очищает или убивает все.
— Это было уже опробовано, — сказал он.
— Господи, Мика, Коалиция хороша, но что вы, ребята, можете для них сделать?
— Я сказал тебе, что они хотят, Анита: они хотят лекарство.
— Я не спрашивала, чего они хотят; Я спросила, что ты и Коалиция можете сделать, чтобы помочь им?
Он выдохнул и прошептал:
— Я не знаю.
— Если ты ничего не можешь для них сделать, Мика, приезжай домой.
— Я планирую вернуться домой сегодня вечером, но я не хочу оставлять их без надежды, Анита.
— Быть офицером полиции научило меня, что ты не можешь спасти всех, Мика. Я ненавижу то, что мы не можем, но мы не можем.
— Просто так ужасно оставлять их ни с чем.
— Я знаю, и я прошу прощения за это. Они пробовали современное генетическое консультирование? Я имею в виду, что это может не помочь взрослым, у которых это уже есть, но они могли бы зафиксировать своих детей в утробе матери, если бы они могли выяснить, какая часть их генетики вызывала это.
— Я убеждал их, и мой главный контакт хочет, чтобы они попробовали, но эта семья боится выходить из шкафа. Они либо не верят, что новые современные законы, дающие права оборотням, сохранятся,
— Закон изменился в прошлом месяце в Колорадо, — сказала я.
— Один штат из многих, Анита?
— Один из пяти, — сказала я.
— У них есть право бояться быть убитыми, — сказал он.
— Я не спорю об этом. Мы все будем там через несколько дней. Если они позволят нам сказать Эдуарду — я имею в виду Теда — тогда, возможно, мы сможем что-то придумать. Как ты сказал, если бы кто-то кроме меня столкнулся бы с чем-то вроде этого, это был бы он. Мы оба знаем сверхъестественных людей, достаточно старых, чтобы сказать нам, существовали ли подобные проклятия в древней Греции.
— У меня есть Каазим и Джейк. Брэм не позволил бы мне путешествовать только с ним в качестве моего телохранителя после последних угроз смерти группы ненавистников.
— Брэм — твой главный телохранитель по справедливости, — сказал я. — Джейк достаточно старый, чтобы помнить древнюю Грецию?
— Не совсем, но Каазим достаточно. На самом деле, я думаю, что он намного старше, чем он хотел бы признавать. Как ты думаешь, его мастер, госпожа, напрасно говорит ему не делиться о ее возрасте?
— Куини не тщеславна, но все вампиры обретают силу с возрастом. Поскольку у них все еще есть дуэли, она не хотела бы, чтобы другие вампиры знали, что она старше земли. Это все равно, что рассказывать людям, сколько оружия ты берешь перед боем.
— Логично, когда ты это объясняешь, но ни Джейк, ни Каазим ничего не объясняют.
— Никто из бывших охранников Арлекина не любит делиться информацией. Я думаю, это что-то вроде шпионов на протяжении тысячелетий, — сказала я. Арлекины когда-то были элитными телохранителями, шпионами и ассасинами для их уже мертвой королевы. Жан-Клод был новым королем, и теперь они были нашими.
— Я должен был очень четко спросить, чтобы он не мог неправильно понять то, что я хотел знать, видел ли он когда-либо подобное проклятие в древней Греции.
— Что он сказал?
— То, что он никогда не видел ничего подобного, но он мало путешествовал по Греции в тот период времени, который мне показался интересным.
— Похоже, один из его ответов или ответы Джейка — такие полезные и не полезные одновременно, — сказала я. — Встречу ли я кого-нибудь из этих новых оборотней, когда мы все приедем на свадьбу?