Змеи-гиганты и страшные ящеры
Шрифт:
— Остановите машину! — закричал я. — Там, сзади, чёрная кобра…
— Кобра?!
Шофёр взвыл не своим голосом, выжал ножной тормоз, и оба яванца пулей вылетели из кабины.
Вооружившись палкой, я загнал кобру обратно в корзину, и мы поехали дальше. Но до самого города яванцы каждую секунду испуганно оглядывались назад.
Из Черибола я поездом доехал до Джакарты, где снял в дешёвой гостинице номер для себя и своих пресмыкающихся. Среди них были не только пойманные Умаром. Одно время я гостил у товарища детства, Курта Ландберга; в Индонезии он работал на чайной плантации. Курт разделял моё увлечение животными, в частности, собрал отличные коллекции рептилий и насекомых для шведского Государственного музея, и с его помощью я получил много яванских
— Как хорошо, что в нашем саду совсем нет змей… Я до сих пор ни одной не видела.
На Птичьем рынке в Джакарте я купил у одного старика двух четырёхметровых питонов и черепах трёх видов, в том числе с полдюжины забавных кожистых черепах.
Словом, у меня была неплохая коллекция для Аквариума: уйма ядовитых и неядовитых змей, черепахи, крокодилы и несколько крупных варанов. Кроме того, я запасся лягушками и крысами для своих наиболее хищных подопечных.
Как-то раз, когда я достал из ящика гадюку, чтобы покормить её (сама она отказывалась есть), случился конфуз: все пять змей, заточённых в этом ящике, вырвались на волю. Яванцы и малайцы, которые с любопытством следили за моими действиями, кинулись врассыпную, в гостинице началась паника. Только один человек остался, чтобы помочь мне ловить беглянок. Это был очень приятный, бородатый индонезиец, князь какого-то острова, интернированный голландскими властями по обвинению в «опасных идеях». Как только змеи его не укусили! Он ринулся за ними, схватил одну — неправильно! — отшвырнул её в ту самую секунду, когда гадина хотела вонзить в него свои зубы, снова поймал, теперь уже за голову. Не выпуская, побежал за второй и после рискованнейших манёвров ухитрился её тоже поймать. Радостно затолкал свой улов в ящик, но забыл его закрыть. Обе змеи, а с ними и те две, которых успел перехватить я, снова удрали. Князь не падал духом и опять горячо взялся за дело. Действуя руками и ногами, мы в конце концов всех пятерых водворили на место. Я облегчённо вздохнул и напомнил князю, что его жизнь раз десять была на волоске.
— Чепуха, — улыбнулся он. — Что я, никогда червей не собирал?!
Из Джакарты мой путь лежал в Сингапур, где я должен был ждать пароход, принадлежащий «Свенска Остасиатиска Компаниет». Когда я купил билет, меня спросили в пароходстве, какой багаж я везу с собой. Я честно ответил и был вынужден сдать билет. Змей и крокодилов перевозить не разрешалось. Представитель пароходства рассказал, что с месяц тому назад у берегов Малаккского полуострова на одном из судов компании вырвался из клетки тигр. Он загрыз насмерть двух пассажиров, после чего прыгнул за борт и добрался до суши. С тех пор пассажирам разрешается возить с собой только собак, кошек и птичек.
Да, неудача… Всё же мне удалось найти капитана, который согласился доставить в Сингапур меня и моих рептилий; но я должен был поклясться, что не скажу ни слова другим пассажирам о моём ядовитом багаже.
В Сингапуре я опять застрял на некоторое время, но в конце концов погрузился со своим зверинцем на теплоход «Тамара», который старший штурман тотчас переименовал в Ноев ковчег.
Мой пресмыкающийся полк уже успел понести потери. Пока я, в ожидании судна, из Сингапура ездил в Джохор, нерадивый сторож не уследил за вверенными ему животными, и несколько самых ценных змей испустили дух. А одна ухитрилась сбежать.
В городе Пенанг, куда по пути зашла «Тамара», я попробовал возместить потери. Там есть своеобразный храм, территория которого кишит змеями. Однако служитель заявил, что эти змеи священные, а стоимость священных змей оказалась мне не по карману. При другом местном храме был пруд, полный священных черепах. Увы, они тоже, в силу своей святости, ценились слишком высоко.
Плавание в Швецию было долгим, и несколько рептилий не вынесли его, погибли, а другие сумели выбраться на волю. Так, пока мы стояли в Коломбо, у меня пропал питон. Я решил, что его украли — ведь и на Цейлоне немало укротителей змей.
Однако недели через три, когда мы уже были в Средиземном море, я нашёл пропажу. Питон лежал на люке грузового трюма, греясь под солнечными лучами. Очевидно, он всё это время прятался где-то на палубе.
Пассажиры и без того возмущались тем, что на теплоходе везут ядовитых рептилий; теперь они и вовсе потеряли покой. Да и капитана змеи не приводили в восторг. Он уверял, что от их вида у него пропадает аппетит. Во всяком случае, после того, как я показал ему чёрную водяную змею, настоящую уродину, он начисто отказался есть копчёного угря. Мол, вызывает неприятные ассоциации… А когда моя водяная змея каким-то таинственным образом исчезла, капитан приказал официанту:
— Никому не подавать угря! Эти коки на всякое способны.
И помучился же я, стараясь хоть кого-нибудь из моих подопечных довезти живыми до Швеции. Трудно было с кормом. Правда, ящерицы, крокодилы и черепахи вели себя хорошо, охотно ели мясо и рыбу, которые я хранил в холодильнике. Но змеи признавали только живую пищу. Лягушки скоро кончились, пришлось перейти на принудительное кормление змей яйцами.
Вот как это делается.
Берёте стеклянную воронку, на конец которой надет шланг. Этот шланг заталкиваете в змеиную пасть до самого желудка. Потом льёте в воронку сырое яйцо. Всё время надо помогать змее «глотать», массируя её тело от головы к желудку.
Таким способом мне удалось спасти змей от голодной смерти.
Но была ещё одна трудность: как обеспечить достаточно высокую температуру этим тропическим животным, когда мы будем идти через Атлантический океан и Северное море? Первое время достаточно было на ночь спускать все клетки и ящики в трюм. Но затем и там стало слишком холодно. Тогда я поставил на самых больших клетках применяемые в трюмах осветительные лампы. Они давали хороший обогрев. Ящики и клетки поменьше я перенёс в свою каюту, где скоро установился запах, как в обезьяннике, потому что я боялся часто проветривать. Бедный уборщик — он так не любил пресмыкающихся! Первый удар он испытал, когда открыл ящик комода, чтобы положить туда бельё. В ящике лежали два удавчика… В тазу для умывания барахтались две сердитые кожистые черепахи, а под ногами расхаживали крокодилы.
Однажды ко мне заглянул капитан. Он каждую неделю совершал обход, проверял, чтобы всё на судне сверкало чистотой. Эта проверка распространялась и на каюты.
— Фу! — воскликнул он. — Как может человек спать в таком зверинце! Ноги моей больше не будет в этой каюте.
Да я и сам был счастлив в тот день, когда мы после полуторамесячного плавания наконец пришли в Гётеборг и я сдал своих рептилий в Аквариум. Не могу, правда, сказать, чтобы прощание со змеями прошло сердечно. Один из питонов основательно укусил меня за палец: я решил показать встречавшему меня брату, что со змеями в общем-то совсем нетрудно управляться….
В Эквадоре, на острове Пуна в дельте реки Гуаяс, я поймал красивую древесную боа Boa enydris cookii. Она достигает двух метров в длину, живёт, как показывает имя, преимущественно на деревьях, питается главным образом птицами. Древесная боа агрессивна, стремительна и здорово кусает, так как у неё длинные зубы. Я пытался кормить свою боа ящерицами, но она гордо отказалась. Отправляясь с Пуна в Кито, я посадил змею в клетку с ящерицей, полагая, что это вполне безопасно. Ящерица была крупная, всего вдвое меньше змеи. Но когда я через три дня открыл клетку, чтобы извлечь своих зверей, там был только один. Ящерица исчезла, зато змея заметно поправилась.