Змеи в раю
Шрифт:
— Арми была изнасилована?
— Нет, парень не успел. Но он здорово возбудился и отправился домой заканчивать дело самостоятельно!
Перец раздраженно захлопнул дверь перед изумленным лицом дежурного полицейского. Я размышляла о том, что вряд ли мое поведение облегчило долю Киммо, но Перец меня просто бесил. Я знала, что он быстро сделал хорошую карьеру в полиции, и, похоже, у него началась звездная болезнь. Я вспомнила, как мой приятель и сокурсник Тапса Хельминен однажды чуть не сломал ему локоть, пытаясь преодолеть его мужской шовинизм. А я пару раз обошла его на теоретических
— Киммо! Мне так жаль! И из-за Арми, и из-за всего, что с тобой произошло.
Дежурный не вмешался, когда я, утешая, обняла Киммо, хотя это было явным нарушением правил. Ну да ничего, мне не впервой нарушать правила. Резина под рукой была мягкой и теплой, рука легко скользнула вдоль его тела.
— Ты можешь мне рассказать, что же все-таки произошло? Когда ты в последний раз видел Арми? — Я села перед Киммо и вытащила из портфеля блокнот.
— Я видел ее этим утром. Ночь провел у нее. У меня с похмелья жутко болела голова, я проснулся где-то около девяти. Арми еще спала. Я натянул на себя этот костюм и пошел поваляться на солнышке у нее на заднем дворе. Наверное, я снова задремал… Арми вышла около половины одиннадцатого и стала меня будить. Мы немного повозились, тогда, наверное, я и порвал костюм. Потом мы пошли пить кофе, а затем я отправился домой. Арми сказала, что хочет поговорить с тобой наедине, а до этого ей надо было кому-то позвонить.
— Она рассказала тебе, о чем собиралась со мной разговаривать? И кому собиралась звонить?
— Нет. Она вообще была немного скрытной.
— Вы ссорились? Из-за чего?
— Да нет, мы особо не ссорились. Просто ей не нравился этот мой костюм. Мы договорились с ней, что при ней я не буду его надевать. А я еще попросил ее потрогать меня… — Киммо говорил тихо, нос у него покраснел, из глаз полились слезы. Я достала носовой платок и протянула ему. — Если бы я только знал тогда, что в последний раз вижу ее живой… Ты уверена… Она и вправду умерла? — Ты видела, что она мертва?
— Да, она умерла. Но когда ты от нее ушел, она была еще жива, да? О чем вы говорили?
— Будущей осенью, после того как я окончу дипломную работу, мы собирались пожениться. Я уже и с рабочим местом определился. Мы поговорили немного об этом, о том, как… Нет, я не могу… — Он снова разразился слезами. В этот момент распахнулась дверь и на пороге показался Перец с сумкой в руках.
— Переодевайся, Хяннинен. А эта резиновая шкура останется у нас.
Я поднялась, чтобы выйти, пока Киммо будет переодеваться. Вообще-то я однажды была в общей сауне с Киммо и компанией, но мне хотелось продемонстрировать Перцу образец поведения с задержанным.
В коридоре стоял Антти. Лицо у него было расстроенное.
— А ты что здесь делаешь? — Мой вопрос прозвучал резко и недружелюбно.
— Да хотелось бы понять, с чего это вдруг меня отправили за одеждой. К тому же когда мать Киммо — Аннамари — вернулась домой и увидела целый взвод полицейских, она страшно испугалась. Что я должен ей сказать? А Ристо и Марите? В конце концов, это Киммо убил Арми или нет?
— Не думаю, что он. Но ведь кто-то это сделал. Понятно, что не ты и не я, но это сделал кто-то из компании наших общих знакомых.
— Почему ты так думаешь?
— Давай поговорим позже. Иди домой, от тебя здесь все равно никакой пользы, а к Киммо тебя не пустят. Я передам ему от тебя привет. Я обняла Антти, пытаясь растопить лед, возникший между нами, и вернуть тепло отношений.
— Аннамари отправилась к Марите и Ристо. Наверное, мне тоже надо пойти к ним, хотя я сейчас лучше бы побыл один.
— Я заеду за тобой, когда освобожусь. Поедем домой вместе.
Киммо переоделся и заметно успокоился. Перец брезгливо взял резиновый комбинезон двумя пальцами, словно одежду прокаженного, и унес куда-то с глаз долой. Я задумалась: неужели они брали отпечатки пальцев Арми, не снимая костюм с Киммо?
— Антти передает тебе свои соболезнования. Ты в состоянии продолжать?
Киммо медленно кивнул.
— О чем вы беседовали с Арми утром?
— О нашей сексуальной жизни… Знаешь, мне всегда было прикольно одеваться таким образом и заниматься сексом то так, то сяк… Но Арми этого не любила. Мы с ней когда-то договорились, что сам я могу развлекаться как угодно, но ее это не касается. А в этот раз я надел резиновый костюм и попросил ее заняться со мной любовью, и она разозлилась. Сказала, что я нарушаю наш договор. Мы начали говорить о том, как будем жить, когда поженимся, но так ни до чего и не договорились. И я с ней согласился, что мне лучше уйти. Было четверть первого…
Я взглянула на дежурного, он заинтересованно слушал наш разговор. Даже если по долгу службы он и обязан молчать, я была абсолютно уверена, что вскоре о сексуальных наклонностях Киммо будет знать половина нашего городка. Странный парень. Все, что он рассказывал, лишь усиливало подозрения в его адрес. Я надеялась, что у нас будет возможность побеседовать без лишних ушей, поскольку мне придется задавать дополнительные вопросы о его пристрастиях.
— Вы поссорились, я правильно понимаю?
— Нет. Мы столько раз разговаривали на эту тему, что давно уже перестали ссориться.
— А потом ты пошел домой?
— Да. Мама с близнецами отправилась в город, я остался один дома, а затем…
— Ты снова переоделся в резиновый костюм и достал порножурналы?.. — Я и сама покраснела.
— Да… И я ничего не слышал… Полицейские, наверное, звонили в дверь, а может, мама, уходя, оставила дверь открытой… Но они вдруг ворвались ко мне в комнату и…
— И сразу тебя задержали?
— В общем, да… Они даже не объяснили, почему так резко ворвались в дом. А потом сразу кинулись перелистывать мои журналы и рыться в шкафах. И кто-то из них сказал, что Арми убита. Затем меня забрали. Я до сих пор плохо понимаю, что произошло. Потом меня спросили, нужен ли мне адвокат, и я вспомнил про тебя.
— Как же хорошо они сработали! Послушай, Киммо, насколько я знаю, они не могут держать тебя здесь больше двух дней — во всяком случае, пока идет предварительное следствие. Пока у них нет серьезных доказательств. Я понимаю, что для тебя это как кошмарный сон — Арми убита и тебя обвиняют в убийстве, которого ты не совершал. Уверена, ты скоро выйдешь отсюда.