Змеиная кожа
Шрифт:
— Все это легко можно объяснить, твоя находка ничего не доказывает. — Дана поджала губы. — Отпечаток в грязи — сомнительная улика!
— Хочешь вещественное доказательство? — Малдер открыл бардачок и вытащил оттуда нечто желтоватое, тонкое и . прозрачное.
— Это кожа? — неуверенно спросила Скалли.
— Насколько я понимаю — да. Она лежала там, где следы убитого стали человеческими. — Фокс протянул лоскут Дане.
Скалли повертела кожу в руках, даже зачем-то посмотрела на свет.
— Фокс, это бред. Человек не змея, которая сбрасывает шкуру. А Паркеры специально убили Джо Змеиную Кожу. — Дана замерла, потом раздраженно
— А ты уверена, что он видел голое тело? — Малдер скосил глаза на Дану.
— Ты хочешь сказать, что они раздели его после смерти? Но там нет никаких следов…
— Нет, я только намекаю, что если тело покрыто шерстью, то его видно в темноте гораздо хуже.
— Малдер, мы обязаны посмотреть на труп. Сами. Я не могу довольствоваться описаниями этих неучей.
— Тело передали властям резервации. — Малдер прикусил губу. — Сначала нам придется поговорить с шерифом.
Резервация индейцев кроу
Северо-запад штага Монтана
Вторник, вечер
Бар «Пьяный Лис» считался самым злачным местом во всей резервации. К тому же он был единственным. Сигарный чад создавал здесь вечный полумрак. По звону стаканов можно было догадаться, где находится стойка, а по ругани и стуку костяных шаров — определить местонахождение бильярдных столов. Малдер открыл тяжелую деревянную дверь, выдержавшую на своем веку немало побоищ, и, ощущая на себе чужие взгляды, шагнул внутрь. Скалли (напарник в очередной раз забыл, что женщин положено пропускать вперед) фыркнула и двинулась следом.
Фокс прошел к стойке. Мельком подумал, как нелепо выглядит его черный костюм и строгий галстук.
— Простите, мы не местные, нам хотелось бы найти шерифа Скенита, — крикнул Малдер, с трудом перекрывая орущую музыку.
— Шли бы вы отсюда, дорогие легавые, — раздался над ухом хрипловатый голос.
Музыкальный автомат в углу наконец-то замолк.
— Откуда вы знаете? — поинтересовалась Скалли, смерив взглядом долговязую фигура индейца.
— От вас смердит за милю!
— Спасибо, мне уже говорили, что у меня сильный дезодорант, — Дана кивнула, натянуто улыбнувшись.
— Я уже стар, — промолвил индеец. — Я сражался против вас в семьдесят третьем, во время восстания в резервации. Единственное, что я понял, — вам нельзя доверять. Вы, впрочем, нам тоже не особенно верите.
— Мне бы хотелось верить, — тихо произнес Малдер.
— Зачем? Что вы ищете? — индеец сделал широкий жест, словно хотел показать всю суетность исканий.
— Мне кажется, что вы знаете.
— И что же я знаю, если не секрет?
— Мы ищем любого человека, который может дать нам информацию об убийстве Джо Змеиной Кожи, — словно зачитывая приговор, произнесла Скалли.
— Мы ищем нечто, способное оставлять сначала человеческие следы, а затем звериные, — Малдер даже вытянулся вперед, ожидая ответа.
— Паркер, — спокойно сказал индеец. — Он нашел это. И к счастью, успел пристрелить.
— Паркер со своим зверенышем убили моего брата! — Высокая, длинноволосая женщина подошла вплотную к Малдеру. Глаза, широко открытые, пристально всматривались в лицо чужака. Бильярдный кий, взятый наперевес, угрожающе покачивался. — Моего брата! Понятно? — Женщина обернулась к индейцу. — А вы все трясетесь из-за какой-то паршивой индейской легенды!
— Гвен! — укоризненно произнес старик.
— Ненавижу! Ненавижу, когда эти пиджаки, — Гвен подцепила кончиком кия лацкан Малдеровского пиджака, — приходят к нам. Когда нам от них что-нибудь нужно — они вечно заняты, а теперь вмешиваются не в свои дела!
Из дымного чада вышел рослый индеец. Бахрома на потертых джинсах прикрывала старые изношенные «казаки». Если бы не звезда на груди, никто бы не догадался, что это шериф.
— Вы ищете меня? — индеец остановился, заложив большие пальцы за пояс и покачиваясь на каблуках. — Гвен, замолчи.
— Шериф Скенит? Мы с вами знакомы. Я агент Скалли, а это… — Дана повернулась, показывая на Фокса, — это агент Малдер. Нам бы хотелось…
— Тело Змеиной Кожи лежит в моем кабинете, — мягко перебил Чарли.
Они вышли из бара, и Малдер с удивлением заметил, что обычный воздух очень неплох на вкус и, главное, совсем не щиплет глаза. Скенит с усмешкой посмотрел на покрасневшие лица агентов.
— Пойдемте.
Они прошли по узкой улочке, мимо пестрых двух-, трехэтажных зданий, свернули к рынку. Базар шумел и, несмотря на позднее время, был полон. Скалли приходилось уворачиваться, чтобы не дать торговкам ухватить ее за одежду. Фокс уверенно отказался пробовать каких-то полузажаренных змей. Потом пришлось долго доказывать, что ему не принадлежит щенок, написавший на ботинок дородному гражданину с плетеной корзиной в руках. Наконец они таки умудрились пройти по рынку и не купить «корни батата почти даром». Малдер взмок, Скалли отшатывалась от встречных прохожих. Рука сама тянулась к кобуре. Скенит, у которого даже не сбилось дыхание, спокойно шагал рядом.
— Это был самый короткий путь? — спросил Фокс, отдышавшись.
— Нет, я просто хотел показать вам наш городишко, — медлительная — уверенность сквозила в каждом слове шерифа. — Рынок — наша единственная достопримечательность.
— Когда мне в следующий раз надо будет проводить допрос, я привезу подозреваемого сюда. Боюсь, что он признается, даже если совершенно не виновен. — Скалли поправила сбившуюся прическу, после чего повернулась к Скениту, оскалив в улыбке ровные белоснежные зубы: — Я вам очень признательна. Надеюсь, вы показали нам все достопримечательности.
— Я уже сказал. В нашем городе нет ничего интересного, кроме базара.
Они подошли к центру городка, улицы стали шире, кучи мусора реже, хотя и значительно больше по размеру, чем на окраине.
— Я слышал, что это последняя резервация, где соблюдаются все исторически сложившиеся традиции и обряды. — Малдер посмотрел на шерифа.
Индеец поджал губы, отчего стал похож на хищную птицу, и коротко бросил:
— Чушь.
Они подошли к двухэтажному зданию, больше всего похожему на вагончик строителей. На верху деревянной лестницы, сложив на груди толстые волосатые руки, стояли два амбала. Одутловатые от излишнего потребления спиртного лица не выражали ни тени мысли или эмоций. Даже сделанные углем траурные полосы скорее напоминали обычные разводы грязи. Шериф остановился напротив, приняв свою любимую позу — большие пальцы рук заложены за ремень, покачался на каблуках, разглядывая парней.