Змеиное гнездо
Шрифт:
Китти разрыдалась и обняла нас обеих.
– Я никогда не забуду вас, – срывающимся голосом проговорила она. – Что бы я делала без…
Чтобы отвезти Китти на станцию, заказали кэб. В доме царила торжественная тишина. Китти увольняли с позором. Чтобы неповадно было другим юным дурочкам. Теперь была очередь Хэмиша.
Его позвали к хозяину. Он с развязным видом, руки в карманах, вошел в дом. Никаких признаков раскаяния на лице.
Дверь в кабинет отца плотно закрылась за
– Что же будет? – спросила она. – Все складывается ужасно… ведь на конюшенном дворе живет вся его семья.
– Его уволят, конечно. И запретят заходить в дом. Скоро мы все узнаем.
Весь дом ждал. Беседа продолжалась долго. Из кабинета не доносилось ни звука. В конце концов Хэмиш вышел от отца и спокойно покинул дом.
Только на следующий день мы поняли: Хэмиш по-прежнему возит отца, а наказание, обрушившееся на голову соучастницы в преступлении, его самого благополучно миновало.
Все были в недоумении. Хэмиш ходил беззаботный, насвистывая, как всегда, мелодию «Вы, бережки и речки» или «Лох Ломонд», словно ничего не случилось. Мы ничего не понимали.
Тетя Роберта была не из тех, кто останавливается на полпути.
В тот же вечер за обедом она вернулась к происшествию.
– Девушка покинула дом, – сказала она. – А он?
Отец сделал вид, что не понимает, о чем речь. Он поднял брови и принял тот холодный вид, который замораживал каждого из нас. Но не тетю Роберту.
– Ты знаешь, о чем я, Дэвид, так что не притворяйся, пожалуйста.
– Может быть, ты окажешь любезность, – сказал он, – и объяснишь, в чем дело.
– Случаи, подобные недавнему происшествию в этом доме, недопустимо так легко забывать.
– Насколько я понимаю, ты говоришь об увольнении девушки.
– Она не одна виновна.
– Мужчина – лучший кучер, какой у меня когда-либо был. Я не намерен отказываться от его услуг… если ты об этом.
Тетя Роберта забыла о своем достоинстве и взвизгнула:
– Как же так?
Отец выглядел уязвленным.
– Я разобрался во всем, – холодно сказал он, – и вопрос исчерпан.
Тетя Роберта только и смогла, что вытаращить на него глаза.
– Не могу поверить своим ушам. Говорю тебе, я видела их. Застала обоих на месте прегрешения.
Отец все так же холодно смотрел на нее, а потом глазами показал в мою сторону – мол, не следует обсуждать этот предмет в присутствии такой юной и невинной особы, как я.
Тетя Роберта поджала губы и стойко выдержала его ледяной взгляд.
Заканчивался обед почти в полном молчании. Затем тетя последовала за отцом в кабинет. Она пробыла там довольно долго, а выйдя оттуда, сразу направилась в свою комнату.
На
Она не могла провести лишнюю ночь в доме, под крышей которого один из грешников был прощен только потому, что был «хорошим кучером».
Событие не один день обсуждалось под лестницей – не в моем присутствии, но почти обо всем рассказывала мне Лилиас.
– Все это очень странно, – говорила она. – Никто ничего не понимает. Твой отец послал за Хэмишем, и мы думали, что он собирается его уволить, как Китти. Но Хэмиш вышел из кабинета, как будто еще более уверенный в себе, чем прежде. Никому не известно, о чем они говорили. Но Хэмиш ведет себя, как ни в чем не бывало. Только подумать, с каким позором была изгнана Китти! В происшедшем не видно здравого смысла. Но так бывает всегда: во всем винят женщину, а мужчина отделывается легким испугом.
– Я тоже ничего не понимаю, – отвечала я. – Возможно, дело в том, что Хэмиш живет на конюшне, а не в доме.
– Но он приходит в дом и развращает служанок.
– Не знаю почему… но хочу узнать.
– Твой отец не из тех, кого легко понять.
– Отец очень набожен, а Хэмиш…
– Негодяй. И мне не нужно это доказывать. Мы все видим, что он за птица. Бедняжка Китти, видно, совсем лишилась ума, если попалась на его удочку. Я согласна, что-то в нем есть. Должно быть, Китти находила его неотразимым.
– Я знаю человека, который считает его мужчиной что надо.
– И кто же это?
– Он сам.
– Похоже на правду. Если и есть человек, влюбленный в самого себя, то это Хэмиш Воспер. Но слуги не любят его, ты знаешь. Китти хорошо работала… и к ней по-доброму относились.
– Я надеюсь, ей повезет.
– Знаю только, что ее не выставят за дверь. Мой отец сделает все, что в его силах. Он настоящий христианин.
– Мой тоже считает себя христианином и выставил ее за дверь.
– Твой отец хорошо читает молитвы и выглядит как христианин. А мой еще творит добро. В этом меж ними разница.
– Я надеюсь, что это так и Китти будет хорошо.
– Отец напишет мне и все расскажет.
– Я очень рада, что ты оказалась рядом, Лилиас, и всегда готова помочь.
Тень набежала на ее чело. Как долго это продлится, казалось, вопрошала Лилиас. Мой отец безжалостно уволил Китти и так же поступит с Лилиас, как только в ее услугах отпадет надобность. Он охотно демонстрирует миру свое христианское смирение, но сам судит, кто прав, а кто виноват. Лилиас до конца разъяснила мне все, и я, наконец, поняла, что же произошло с Китти.