Змеиное логово
Шрифт:
— Оформляйте, — киваю я. — Два билета рядом. У окна есть?
— Разумеется. Вот, пожалуйста — второй ряд, места «а» и «бэ». Платить сейчас будете?
— А что, можно после полета? — улыбается Сара.
— Можно прямо перед посадкой. Только если вдруг раньше придет человек с живыми деньгами, а свободных мест не окажется — бронь снимется.
Эпоха дикого капитализма, ага. Ладно, лучше уж сразу. Залезаю в кошелек, пересчитываю наличность. Увы. Недостающие четыре сотни вынужденно заимствую у любимой супруги. Билетов нам не распечатывают, просто отмечают в списке имена.
Все, план на ближайшее будущее определен. Сегодня и завтра отдыхаем здесь, в пятницу летим в Порто-Франко, выходные посвящаем опять-таки отдыху,
Территория России, протекторат Москвы, г. Новая Одесса
Пятница, 01/07/21 08:11
Одесские вопросы решены окончательно. В прокуратуру и орденское представительство меня более не требовали, Резник разок звякнул и поинтересовался планами на будущее — скрывать их я не счел нужным, и он пожелал счастливого полета, уверив, что из «красного списка» я со вторника уже вычеркнут, посему ни в Новой Одессе, ни в Порто-Франко сканеры на мою айдишку тревожным сигналом не отзовутся. Хотелось бы. «Ниву» и байк благополучно продали, багаж отправили на Базу почтовым контейнером, оставив при себе лишь «дорожный набор» — оружейную сумку (мой «фал», карабин Сары, обе служебных «беретты» и боеприпас), рюкзак со сменной одеждой и «тафбук», в тридцать кило лимита уложились с запасом.
В аэропорт прибываем, аки белые люди, на велорикше, благо от «Подзорной трубы» тут всего ничего, во вторник прогулочным шагом за полчаса добрались. Старый аэродром, рассказывала Ивонна, располагался в южной части Новоодесской бухты, за тогдашним городским периметром, однако лет шесть или семь назад аборигены сказали, что хватит с них авиаторов-лихачей над самыми крышами жилых кварталов, самолетики хоть и легкие, а упадут, мало никому не покажется — и расчистили бульдозерами территорию у нежилого берега «на правом плече Скалы», где и обустроили взлетно-посадочную полосу и пару десятков стояночных площадок, благо опыт схожего строительства был, там как раз соорудили форт с шестидюймовыми орудиями в бетонных капонирах. Тесное соседство с горным склоном понравилось не всем пилотам, но вот их-то никто не счел нужным спрашивать, а старый аэродром одесситы быстро пустили под застройку…
Кстати, вчера прогулялись мы туда, по променадной набережной от неширокой полосы галечного пляжа. Все-таки морской пейзаж Большого Залива и океанского побережья на Базе и в Порто-Франко отличаются существенно, даже воздух какой-то другой. И не потому, что в здешнем порту выстроен нефтеналивной терминал, ветер совсем в другую сторону… Так вот, где-то в застройках старого аэродрома Сара выцепила на прилавке со всякими безделушками из туристско-морской бижутерии кулон из необработанной гальки сине-зеленого цвета, поторговавшись, выкупила буквально за пятерку; а когда вечером зашли в гости к Шакуровым попрощаться — показала кулон хозяину дома и назвала «эйлатским камнем». Крокодил Гена сделал стойку, попросил подробностей и получил их. Полагаю, финансовые потери свои он в обозримом будущем восстановит…
Наш самолет — четырехмоторный «ан-двенадцать», рабочая лошадка военно-транспортной авиации; в нашем случае сия лошадка имеет ярко-красный колер советского знамени, а на хвосте у нее вместо серпа с молотом или звезды изображен четырехлапый белый якорь. [87] Якорь на аэроплане — это, должен заметить, свежо. Салон у «аннушки» полностью переделан, два ряда по два кресла в каждом, причем расстояние между сиденьями чуток побольше обычного, расположиться можно с удобством — вот только отведенное пассажирам пространство не занимает и половины самолета, пассажирских мест всего двадцать четыре! Дальше — перегородка, причем вроде как сплошная.
87
Герб Одессы — речной (четырехлапый) якорь, серебряный в червлени. Первоначальный герб города, утвержденный в 1798 г., представлял собой пересечение на золото с возникающим павловским орлом и червлень с речным серебряным якорем, но в 1917 г. двуглавый орел с герба улетел и более не возвращался.
— Совершенно верно, — отвечает бортпроводница, — там у нас уже багажное отделение. Чисто пассажирские рейсы себя на длинные дистанции не окупают, не набирается столько желающих летать, вот и дополняем загрузку срочной авиапочтой и прочими посылками.
Странно. Может, тогда правильнее было бы пользовать самолетики полегче, типа того пепелаца, на котором нас Шинед доставляла из Порто-Франко в Виго, а сами рейсы назначать почаще? Ладно, местным виднее, опять же в авиации я тот еще эксперт.
Два десятка пассажиров, которым надо или в Порто-Франко, как нам, или в техасский порт Нью-Галвестон, где у «аннушки» по плану посадка с дозаправкой, рассаживаются по местам. Пристегиваемся — крупной и сильно беременной даме наискосок от нас бортпроводница помогает с удлинителем ремня, — моторы оживают, аэроплан выруливает носом к морю, а набрав высоту, разворачивается на восток, ориентируясь по береговой линии.
Территория Ордена, окрестности г. Порто-Франко
Пятница, 01/07/21 24:21
Первую половину полета, до посадки в Галвестоне, я мирно прокемарил, зато остаток пути сижу как на иголках. Потому как на техасском аэродроме я, выбравшись из самолета на разогретый новоземельным солнцем асфальт, помогаю спуститься сперва Саре, а потом той самой даме — сама изрядно корпулентная, плюс месяц примерно восьмой, отчего ее совсем раздуло, едва ноги передвигает. Нет, видал я толстух и побольше, та же донна Кризи чуть не втрое перекрывает условную норму, так она и повыше, и «запас прочности» в смысле здоровья имеет на десятерых. А у этой дамы лицо землистое и изможденное, вопреки телесному изобилию ниже шеи, волосы под насквозь мокрым платком блекло-тусклого болезненного вида, мелирование и то не спасает. Пот с нее льет ручьями, одеколон сие лишь маскирует. Избыточный вес или токсикоз, уж не знаю, но ей сейчас жизнь определенно не в радость.
Любимая супруга по понятным соображениям оценивает собственные перспективы, брови недовольно нахмурены, губы плотно сжаты — наверняка думает «нет, надо за собой получше следить, чтобы не расплыться до подобного непотребства»… — однако потом, когда дама, шаркая, вперевалку удаляется в сторону уборной, на лице Сары сперва рисуется непонимание, потом удивление… а потом любимая толкает меня кулаком в бок.
— А ведь она вовсе не беременная. Бедра вроде свои, а выше что-то вроде подушки.
Вот после этого замечания Сары меня и начинает трясти. Массаракш, в Новой Одессе я знал бы, что делать, в Порто-Франко само собой, а здесь…
А здесь ограничиваюсь «плотным наблюдением», пытаюсь предвидеть все возможное и невозможное. Контрабанду перевозить под видом фальшивого пуза — глупо, сколько мы тут границ пересекали на авто, никто не досматривал, не уверен вообще, что в Новой Земле сие юридическое понятие на данном этапе «построения цивилизации на фронтире» актуально. Взрывчатку, для теракта на самолете? Технически реально, вид у лжебеременной вполне кавказский, а у тех же чеченов, рассказывали старожилы в Демидовске и Одессе, шахиды время от времени устраивают фейерверки во славу непонятно чего; однако дальше протектората Русской Армии, с которым у них давняя вялотекущая война, эти шумные деятели вроде бы не забираются. Это нам должно крепко повезти…