Змеиные глаза смерти

Щеглова Ирина Владимировна

— Вот в чем дело, — послушник подхватил умирающего и потащил его на турбазу, надеясь, что успеет спасти парня.

Варя так заслушалась, так ярко представила себе все, что происходило с послушником, что с трудом вернулась к реальности.

— Скажите, это все действительно произошло с вами? И теми людьми? Вы ведь о себе рассказывали, да? — не утерпела она.

— Выходит — так, — согласился старик.

— И вы действительно разбираетесь в древних культах? — не отставала Варя. — Вот, вы рассказывали о древней змееногой богине, кто она?

Спиридон пожал плечами:

— Древнегреческий историк Геродот так излагает греческую версию мифа о происхождении скифов. Их прародительница — полуехидна-полузмея с лицом прекрасной быстроглазой девы, живущая

в пещере. «Геракл, гоня быков Гериона, прибыл в никем не заселенную страну. Поскольку в дороге его застал холод, он закутался в шкуру и заснул, а в это время его лошади исчезли. Проснувшись, Геракл начал искать их и наконец прибыл в землю по имени Гилея. Там в пещере он нашел существо смешанной природы — полудеву, полузмею, у которой верхняя часть тела — женская, а нижняя — змеиная. Увидев ее, Геракл спросил, не знает ли она, где его лошади. Богиня ответила, что лошади у нее, но она возвратит их только после того, как Геракл вступит с ней в любовную связь. Геракл принял ее условия. Прошло несколько месяцев, и он засобирался в дорогу, но богиня все откладывала возвращение лошадей. Наконец она отдала их, объявив Гераклу, что ждет от него трех сыновей. Затем спросила, как поступить с сыновьями, когда те вырастут. Подумав, Геракл ответил: «Когда сыновья станут взрослыми, поступи так: отдай им мой лук и пояс, того из сыновей, который натянет до конца мой лук и опояшется по-моему поясом, оставь на этих землях, а того, кто не справится с этой задачей, вышли из страны». У змееногой богини и Геракла родились три сына: Агафирс, Гелон и Скиф. Но только младшему, Скифу, удалось выполнить поставленную Гераклом задачу. От этого Скифа, сына Геракла, произошли все скифские цари. Согласно легенде, именно в греческой традиции «змееногая богиня» — прародительница скифов, но предание о змееногой богине-праматери сохраняется в памяти смешанного населения Северного Причерноморья до начала первых веков нашей эры. Однако это толкование не так однозначно. Греческие мифы срастались с другими культами. Они попадали под влияние друг друга, смешивались, перекрещивались, так что в этой пестроте трудно отделить следы местных традиций от привнесенных извне. Женщина-змея олицетворяла собой вечный круговорот жизни, рождение и смерть, верх и низ, плодоносящую землю и преисподнюю…

Старик снова замолчал. Молчал и Гоша.

«Он все это уже знает, — догадалась Варя, — старик открыл ему секреты! Интересно, они действительно родственники?»

— Кстати, существует версия, по которой потомки скифов были вытеснены в Крым, а часть племен переместилась на Кавказ, так что вместе с ними в эти места перекочевали и их верования. Вполне возможно, капище возникло именно в те времена. Если предположить, что это так, то тогда на жертвенном камне изображен не просто некий змей, а праматерь-змея. Но суть от этого не меняется, — заключил Спиридон.

«А ведь он не врет, — думала Варя, — откуда у сумасшедшего деда такие познания? Неужели действительно бывший студент? Аспирант, научной работой занимался? И до чего дошел человек! Ну да, интересно, а что со мной было бы, просиди я всю ночь в могиле со змеями… Сдвинулся старик, без сомнения».

— И что же стало с тем парнем, ну, который на капище? — вздрогнув от звука своего голоса, спросила Варя.

— Ничего, — отозвался Спиридон, — доставил я его на турбазу, переполошил всех, директор отвез в больницу. Мы потом навещали его с настоятелем, расспрашивали, только он утверждал, что ничего не помнит. Хотя кое-что все же удалось узнать. Нашли дом, где собирались, так сказать, сподвижники. Тех, кого там застали, вроде бы удалось спасти. Хотя они все были не в себе, лечились долго. А остальных взяли на месте. Я же их и поймал на капище, правда, уже без всяких фокусов. Собрались ребята и девчонки, что-то там пытались устроить, воспроизводили ритуалы, в барабаны стучали, на дудках свистели, воображали себя сообщниками древних богов… и где они только набрались всего этого! Вообще жалкое зрелище. — Спиридон покачал головой. — Испуганные, растерянные, толком ничего объяснить

не могут, плетут чепуху какую-то.

— Так, значит, это секта какая-то? — уточнила Варя и добавила. — Была…

— Да не секта! — не выдержал Гоша. — Одержимые они!

— Что значит — одержимые? — не поняла Варя.

Какие одержимые? Кем? Или чем? Они что, наркотики употребляли? Или их кто-то гипнотизировал? Ага, как же! Их гипнотизировал, а заодно и Спиридона, и ее с Гошей. Нет, не вяжется. Не сходится. Тут что-то другое, что-то непонятное, необъяснимое… И еще фиолетовый балахон! Тот парень, которого укусила змея, был в фиолетовом балахоне, и Дэн тоже… но ведь прошло двенадцать лет, не может быть, не может… А то, что произошло сегодня ночью, как объяснить? Коллективная галлюцинация? А Варины сны? Ее разум отказывался понимать и принимать произошедшее.

Она посмотрела на Гошу:

— Значит, ты меня принял за одну из них, из этих, — предположила она.

— Поначалу — да.

— Почему?

— Да потому что ты приехала вместе с ними!

— То есть ты знал заранее, что они приедут? — не отставала Варя.

— Знал… Мы все знали.

— Выходит, секта существовала все это время? И тот парень вас обманул?

Старик покачал головой:

— Гоша прав, это не секта, скорее всего они действительно одержимы.

— Кем?!

Старик внимательно посмотрел на нее:

— А ты подумай… Кто выглядит как человек, но воли своей не имеет? Кто внешне благополучен, привлекателен, красив, удачлив, но на самом деле таковым не является?

— Вы как-то туманно говорите, — смутилась Варя, — я, конечно, читала о том, что демоны или бесы вселяются в людей, но как-то не верится… Больше похоже на страшные сказки или легенды. Средневековье какое-то, — она пожала плечами.

— А ты бы предпочла, чтоб всему этому нашлось какое-нибудь рациональное объяснение, — невесело усмехнулся Гоша.

— Конечно, предпочла бы! — вспыхнула Варя. — Мне до сих пор кажется, что я сплю и вижу страшный сон. А как еще мне все это воспринимать? Вот скажи мне, твое оружие против змей, почему оно действует? Когда мы встретились на берегу, змеи на тебя напали, так? И ты всем им снес головы, но куда потом подевались тела? И еще я видела тебя во сне, и еще… — она запнулась, понимая, что увлеклась и наговорила лишнего.

— Сон во сне? — переспросил Гоша.

— Не знаю, — буркнула она в ответ.

Старик кряхтя поднялся с корточек, подошел к столу, снял с полки большой сверток, осторожно развернул ткань. В свертке оказалась книга, по виду старинная, в кожаном переплете. Раскрыл на закладке, приблизил к самым глазам, начал вчитываться, шевеля губами.

Оторвался от чтения, взглянул на Варю строго и произнес:

— Доколе диавол был ангелом светлым и святым, дотоле обитал он на небе. На небе совершилось несчастное превращение, и многочисленное собрание Ангелов отделилось от сонма Небесных Сил, соделалось собранием мрачных демонов, имея во главе падшего херувима. Увлечены в падение и погибель многие из высших Ангелов, из господств, начал и властей (Еф. 6, 12.). Вследствие этого превращения «бысть брань на небеси: Михаил, Архистратиг небесной силы, и Ангели его, пребывшие верными Богу, брань сотвориша со змием, и змий брася и нагели его. И не возмогоша, и места не обретеся им к тому на небеси. И повержен бысть змий великий, змий древний, нарицаемый диавол и сатана, ль стяй вселенную всю, и повержен бысть на землю, и Ангели его с ним низвержени быша». (Откр. 12, 7–9.)

— Ничего не поняла, — призналась Варя.

— Да что тут понимать, — возмутился Гоша, — на капище древние люди поклонялись тому самому великому змею, или дьяволу, свергнутому Ангелами на землю. Хотя, конечно, они не могли знать об этом, просто поклонялись, считая его божеством. Потом люди перестали поклоняться, может, ушли отсюда, может, еще что-то случилось, надоели они дьяволу, слишком легкая добыча. А что — приходи и вселяйся в любого, беспрепятственно.

— Как это — вселяйся? — с ужасом переспросила Варя. — Почему? Я не хочу чтоб в меня кто-то вселялся.