Змеиный хвост
Шрифт:
Мейшу встал и поклонился Ави, не дождавшись ее ответа, а потом также бесшумно скрылся за стеклянными дверьми оранжереи. И Ави была ему благодарна за то, что не поставила ее в еще более неловкое положение. Она привыкла, что ее считали наивной и доброй. В конце концов, она ведь и была такой по своей натуре, но еще она хорошо этим маскировалась. Мама растила ее не летним беспечным цветком, а зимним устойчивым терновником. И уж она никому не позволит разрушить свою семью.
Рейн стоял на коленях и молчал. Дверь крохотной комнатки-каюты на исследовательской станции оставалась заперта уже сутки. Рик заперся в ней как только получил сигнал о прибытии оцелотов. Сначала немногочисленная команда ученых-исследователей подумала, что это прибыли вархи — переговоры о совместном анализе дальнего космоса были подписаны еще до его отлета. Но стоило ему увидеть по визору передачу видеосигнала с нижней палубы, как его в ту же секунду сдуло в свою каюту, где он благополучно и забаррикадировался.
Но Рейн был упрямее многих и не отступал. Стоял на коленях как последний солдат перед своим королем и не сдвинулся ни на миллиметр.
— Кэп, попейте ройсуба, вы же ничего не ели, — присел рядом с ним Эсте Даст, протягивая высокий стакан с дымящимся напитком.
— Не нужно, Эсте. Я выдержу еще пару суток. Не переживай за меня. Лучше помолись нашему Двуликому за меня. И мою удачу. Без Рика я отсюда не улечу.
— Хорошо, кэп, — со вздохом ответил Эсте. Он встал, но потом все же наклонился и поставил рядом с его принцем напиток.
Рейн криво усмехнулся, но к напитку не притронулся. Какая разница, ведь он все равно сдохнет, если Рик от него откажется. Собственно, он это и заслужил. Жаль, что перед уходом не сможет увидеть его глаза.
— Проходи, — глухо сказал Рик, открыв дверь своей каюты. Рейн, погрузившись в свои мысли как в медитацию, даже не услышал ни звука открывающейся двери, ни шагов Рика. Лишь увидел его высокие сапоги в проходе. Поднял голову и застыл, не в силах отвести взгляд. Глаза Рика сверкали яростью. Горели как два драгоценных камня. И будь Рик хоть каплю псиоником, то, наверное, выжег бы птичьи мозги Рейна к варховой заднице!
Рейн молча поднялся, заставляя онемевшее тело слушаться своего хозяина, и без резких движений зашел в каюту. Рик указал рукой на дальний стул, сам же сел на застеленную койку, а дверь в каюту не закрыл, оставив ее открытой. Через проем тянуло озоном из центральных коридоров станции, где находились лаборатории, и тонким пряным ароматом ройсуба.
Рик молчал. Ждал. Но Рейн по глазам видел, что не простит и не забудет. Шанс без шанса. Разговор без слов. И от этого все продуманные за время полета извинения, мольбы, признания выцвели, становясь блеклыми и бесполезными.
Но Рейн отступать не собирался. Раз не слова, значит, внимание.
— Я хочу отдать тебе твою вещь, Рик. — После этих слов он достал из внутреннего кармана своей летной куртки цепочку и положил ее на стол, стоявший рядом. Медленно поднялся и вышел, но в коридоре остановился, поднял напиток и обернулся — Рик так и остался сидеть на койке. — Завтра я снова буду здесь. И послезавтра. И до конца моих дней, Рик. Потому что я хочу исправить свою ошибку.
Только когда Рейн исчез за поворотом, Рик закрыл дверь и прислонился к холодному металлу лбом. Его трясло.
— Исправить?! — крикнул он. — Сдохни, Рейн Ерст!
Рик сжал челюсть и проглотил всхлип. Как же он его сейчас ненавидел! И ведь не поленился, отыскал его и прилетел. И привез, сука, самую важную для него вещь!
Рик сгреб со стола цепочку с небольшим простым прямоугольным кулоном, в котором было две фотографии: его и белокурой девушки. Родной и любимой сестры, которую дорогое семейство Фергюссон вычеркнуло из своих хроник также легко как и его самого после акта непослушания.
Рейн тогда в порыве ревности сдернул ее с шеи, а теперь вот привез…
Рик никому и никогда не говорил про нее. Ни одной душе. А в данных о семье Мии не значилось. Она исчезла на дальних рубежах. И он ее обязательно отыщет!
Марис пролистывала свой медицинский отчет и нервно пила воду с циториной, которая хорошо помогала при тошноте. Врач обещал, что токсикоз скоро пройдет, но она выворачивала весь желудок по утрам так же стабильно, как часовые менялись под окнами дворца.
Адон ее не навещал, ссылаясь на сложную внешнюю ситуацию. И Марис давила из себя ласку и понимание, а сама тихо ненавидела венценосного альфу. Одно приносило ей удовлетворение — ребенок был не от зажравшегося короля, а от его старшего сына Агеста — запасного варианта.
Если Адон взбрыкнет, то Марис его быстро заменит новым королем!
А тот уже переходил все мыслимые границы, по мнению Марис. А еще все границы перешла и Эсмер. Она умудрилась зависнуть на корабле со своим супругом и теперь вряд ли осуществит их основной план. Но ведь у нее был и запасной. И похоже пора его запускать в работу.
— Ты у меня еще попляшешь, Финарэль, — прошептала она своему отражению в большом зеркале, стоявшем в просторной гардеробной. Все вешалки были увешаны дорогими платьями, но сейчас Марис не обращала внимания на свое богатство - все ее мысли были лишь о ненавистной графине. Как же она ненавидел Финарэль! И как же хорошо, что у Финарэль хватало врагов.
Она накинула шелковый халат на плечи и быстрым шагом дошла до своего кабинета, распахнув обе двери. Уселась на кресло и принялась настраивать связь с нужным адресатом. Сообщение дойдет до адресата только через семь циклов, пройдя все этапы шифрования, поэтому важно сообщить все детали полностью и ничего не забыть — ждать неделями ответа она точно не сможет. Нервы ведь не железные, особенно в ее положении. Поэтому Марис принялась строчить письмо с небывалом усердием, в конце концов, у нее появился реальный шанс уничтожить Финарэль. И зачем, спрашивается, она возилась с Эсмер?! Та нормально не смогла даже первое задание выполнить. Ну ничего, ее секретный помощник такого промаха не совершит.