Змей, не борзей! или Наглый наг в мужья?!
Шрифт:
– Ты уверена? – прошептал, заглянув в мои глаза своими – полыхающими сладким медом.
– А ты? – погладила по щеке.
Думаю, он в курсе, что я не девственница. В спальне дальше по коридору спит мое шкодливое подтверждение этого.
– Я берег это для первой брачной ночи, - признался тихо с нежной улыбкой. – Но сейчас так тебя хочу, что не смогу сдержаться – если ты не остановишь, Лола.
– Не остановлю, - прошептала, продолжая гладить его.
Ладонь заскользила по груди, все ниже и ниже.
– Совратительница! – выдохнул и судорожно сглотнул.
Мед,
– Учти, если сейчас ты отдашься мне, Лола, - прошипел он, слегка спотыкаясь раздвоенным языком об увеличившиеся иглы зубов, - то станешь моей навсегда! Я не отпущу тебя больше, понимаешь? Как только жрецы дадут согласие, мы поженимся – в день слияния лун. Если сейчас ты будешь моей, то и потом тоже! Согласна?
Пристальный взгляд проник едва ли не в саму душу, ища там ответ.
И мои губы его озвучили, заставив меня выдохнуть:
– Согласна.
– Лола! – простонал Шайгар.
Больше мы не разговаривали. Диалог продолжили тела. Сливаясь, раскаляя друг друга, отдаваясь и забирая – так, как и положено испокон веков во всех мирах. Там, где ведется общение на языке любви, слова не нужны, все ясно и так, стоит только утонуть в глазах того, кого желаешь столь сильно, что сердце останавливается от мощи этого желания, дарящего блаженство.
Проснулась я тоже от поцелуя – страстного, нетерпеливого и обжигающего, как и сам мой змей. Отбиться не смогла, да и не хотелось, ведь тело с новой силой запылало, словно и не было целой ночи любви, к концу которой я чувствовала, что все, больше не могу – в состоянии лишь закрыть глаза и моментально уснуть.
– Ну, говори, - разрешил этот змей-искуситель, самодовольно улыбаясь, когда наконец-то насытился мной.
– Что говорить? – напряглась я, выплывая из марева удовольствия.
– Как что? – укоризненно посмотрел на меня.
– Ясное дело, что я лучше этого инса целуюсь!
Даже не знаю, - протянула с сомнением и коварной усмешкой. – Не успела понять. Давай-ка еще раз сравним.
– Ах ты подлая землянка! – ахнул наг, повалив меня на спину и снова накрыв своим телом. – Сейчас докажу так, что у тебя и тени сомнения не окажется!
– Отпусти, меня дочь ждет, - взмолилась я, потеряв счет времени. – Наверняка уже проснулась и скоро отправится на поиски. Найдет нас и тогда сам будешь объяснять ей, чешуйчатый развратник, почему ее мамоська спала в твоей постели, и что ты с ней делал всю ночь!
– Иди, - с неохотой разжав объятия, Шайгар напомнил, - но и я тебя жду, не забывай, Лола.
– Забудешь тут!
Я счастливо улыбнулась, наспех надевая платье. Никакого покою от этого нага ведь нет. Но мне и не надо!
Выйдя из спальни Шайгара, с опаской глянула по сторонам, словно боялась, что кто-нибудь может увидеть. А потом сама себя одернула. Чего мне стесняться? Мы оба свободные, любим друг друга. Кому не нравится, пусть не смотрит. Вот именно. Успокоила себя и направилась к дочери.
Да, все как-то сумбурно получилось. После праздника,
Не дойдя до нашей с Галюней комнаты, вздрогнула, услышав глухой шум. Кажется, это где-то внизу, в гостиной. Что там такое стряслось? Поспешила вниз, повинуясь инстинкту.
В гостиной царствовал Бардак. Опрокинутая мебель лежала вперемешку с картинами, упавшими со стен. На одной из глаза Сайрисы торчал проткнувший ее канделябр. Забавная икебана получилась, мысленно отметила я и увидела замершего посреди разрухи Эйша.
– Не все змеи одинаково полезны, - пробормотала, осторожно двинувшись к нему.
Под ногами захрустели осколки разбитых ваз вперемешку со стеклом столика. Младший Сайлас тут что, татаро-монгольское нашествие репетировал, что ли? Или просто от души чихнул, как Илья Шварценеггерович?
– Что стряслось? – полюбопытствовала, подобравшись к нагу поближе.
– Моя жена приехала, - пробормотал он.
*************Мои хорошие, если Вам нравится книга, дайте нам с Музом знать об этом, подарив сердечко-лайк!)) Сделать это можно вот тут, справа от названия:https:// /books/view/19135Заранее огромное спасибо! Приятного чтения!))
Глава 43
– И от радости встречи все разнесла в щепки? – моя бровь скептически изогнулась. – Или ей не по вкусу интерьер пришелся?
– Нет, просто я тут был с Сафирой, - пояснил Эйш. – Мы на диванчике сидели, - указал на мебель со вспоротым брюхом. – Целовались. Элайза увидела и…
И приняла меры, поняла я. А Сафира ответила – от души, так как что-то мне подсказывает, она не особо любит супругу своего любовника.
– И тебе досталось? – приглядевшись, увидела, как на лице смущенного змея наливаются многообещающие синяки, а по шее и рукам струятся глубокие царапины, покрытые крупными каплями засыхающей крови. Подбитые глаза опухли, превратившись в щелочки.
– Разнять пытался, - пояснил он. – Не получилось.
– Иди обработай раны, якудза, чтобы не воспалились, - посоветовала ему, потом спохватилась, - а они где, девушки-то твои?
– Там, - махнул рукой на дверь, ведущую на веранду.
Распахнутая настежь и лишенная половины стекол, она сиротливо поскрипывала, покачивалась от дуновения ветерка.
– Они живы хоть? – пробормотала, подойдя к ней, и замерла от живописной картины, отдающей киношной нереальностью.
В центре лужайки, обрамленной поваленными вазонами, погнутыми деревьями с отломанными ветками и валявшимися будто в обмороке статуями плавно скользили по кругу две нагини. Те самые, как в фильмах показывают – по пояс девы, а ниже… Ниже у них бугрились кольцами, перекатываясь, нестерпимо блестя, змеиные тела! У Сафиры глубокого синего цвета, а у незнакомки – Элайзы, вероятно – ярко-розового.