Змея, глотающая свой хвост

СУХОNИN ОLЕГ

Но одно воспоминание о предъявленной мне Игорем голове куклы Водяновой заставляло отбросить все сомнения и настраиваться на серьёзный лад. Я ощущал нервный зуд в предвкушении своего грядущего расследования и предстоящих приключений. Представлял картину, как войду в заветную комнату на место преступления, увижу окровавленные трупы, обезглавленные туловища и, конечно же, так красочно описанные Гошей куклы обнажённых Моники Беллуччи, Шарлиз Терон и других невиданных и неведомых мне красавиц. Это будоражило не меньше риска и возможных опасностей.

Пользуясь

своим одиночеством в купе, тем, что мне никто не мешал, я набросал план своих действий в Ульяновске. По сути мне нужно было получить ответы на три основных вопроса. В первую очередь, чтобы понять – ищет ли полиция Скромного, необходимо выяснить: нашли ли труп Эльвиры Улябиной, и если да – кого считают убийцей? И вообще – точно ли она была убита, а не тяжело ранена? Во-вторых, меня интересовало, кто и зачем убил чиновника Тараканова и не связано ли его убийство с первым преступлением? Наконец, меня съедало любопытство, что это за секретный учёный-разработчик биороботов работает по частным заказам в Ульяновске и почему именно в «Древе Хитрово»? И, конечно же, не терпелось самому увидеть описанных Игорем кукол.

По приезду в Ульяновск первым делом я решил разведать у своего приятеля Миши Моргунова общую обстановку после прошедшей журналистской конференции. Выпытать, какие ходят версии и слухи. Потом – под видом туриста поселиться в отеле «Древо Хитрово» и проникнуть в таинственную комнату, где по рассказам Гоши разыгрались ужасные события.

До города Ленина я добрался без приключений, позавтракал в привокзальном кафе, возможно в том самом, где неделю назад после пропажи документов опохмелялся Скромный. Впрочем, музыканта, распевающего возле вокзала песни «Гражданской обороны», я не увидел.

Набрав по мобильному Моргунова, я услышал, что он уже едет на работу, и мы можем там встретиться. Сев в такси, назвал водителю адрес – проспект Нариманова, 62 – и довольно скоро был на месте.

И ЛЕНИН ТАКОЙ МОЛОДОЙ…

Михаила поначалу я не узнал: с последней нашей встречи – а это было с десяток лет назад – он заметно поправился, полысел, отрастил усы и бородку.

– Дружище, – сказал я ему, пожимая руку, – ты стал вылитый Владимир Ильич в период НЭПа!

– Место жительства обязывает, – отшутился он и, чтобы не оформлять мне пропуск на телестудию, предложил пойти поболтать в ближайшее кафе.

– Как тебе тут живется? – спросил я, как только мы уселись за столик и заказали по чашечке кофе.

– Да, как говорится, осел, прикипел к месту. Женился, двое детей. Практически коренной ульяновец, – как-то безрадостно скороговоркой выпалил он.

– Чем занимаешься? Помню, на Горьковском ТВ ты начинал ассистентом у Юрия Борисыча Беспалова, учителя Сокурова, документалистикой грезил. Удаётся что-то серьёзное снимать?

– Какое тут! – отмахнулся он. – Что ты хочешь?! Здесь обычное провинциальное телевидение. Весь эфир – пять передач: новости, официоз да реклама. Света Дубровина, кстати, режиссёром здесь на радио работает. Помнишь такую? Она Горьковскую консерваторию заканчивала, ты там тоже по классу гитары подвизался.

– Что-то смутно, – ответил я. – Если только визуально увижу и вспомню. Я же там всего полгода проучился…

– Ну, а кино – что кино? – продолжал Михаил. – Связи с друзьями-документалистами стараюсь не терять, постоянно переписываемся. Как хобби, конечно, продолжаю снимать для себя. Киноклуб здесь организовали. Проводим небольшие фестивали, кинопоказы, лектории. Со вчерашнего дня как раз запустили по городу ретроспективу фильмов Масленникова и Балабанова. В общем – живём, стараемся не тужить! А тебя что к нам привело?

Я был готов к такому вопросу, заранее придумал для себя легенду и потому уверенно отвечал:

– На прошлой неделе здесь проходила крупная журналистская конференция. Нижегородская делегация привезла с неё кучу призов, а вот один из участников не вернулся: чиновника нашей администрации здесь убили. Это было в новостях. Я иногда подрабатываю фрилансом, один бульварный таблоид заказал мне статью на эту тему, как говорится, с места событий. Деньги предложили неплохие, я и решил – почему бы нет? Вот и приехал.

– Я слышал эту историю, – кивнул Михаил. – Мы работали на той конференции. Наши ребята снимали все основные мероприятия, церемонию награждения, а я монтировал сюжеты. У вас там, кстати, один нижегородский журналист хорошо под гитару пел…

– Это мой знакомый – Игорь Скромный. Мы с ним по молодости в ансамбле вместе играли, – ответил я.

– А я чувствую – лицо-то вроде знакомое! Где-то видел, но вспомнить не мог! – воскликнул Моргунов.

– Примерно, как и я твою Свету Дружинину, – поддакнул я.

– А что касается убийства, – продолжал мой приятель, – то у нас в новостях тоже проходила информация. Давай-ка мы поступим так: есть у нас классный криминальный репортёр – Васька. Я её сегодня видел с утра на работе – после ночного дежурства. Сейчас я ей позвоню: если ещё не уехала домой отсыпаться, она тебе лучше про это расскажет.

– Ты сказал Васька… и – ей? – удивился я.

– На самом деле её Васса зовут. Это мы между собой её Васькой кличем, – добродушно улыбнулся Моргунов.

Он позвонил, уехать домой женщина ещё не успела, и уже минут через десять за наш столик подсела не выспавшаяся усталая худая блондинка неопределённого возраста.

– Будете кофе? – предложил я ей после того, как Михаил представил нас друг другу.

– Нет, – помотала она головой, сморщив губы. – Я его за ночь столько вылакала, чтобы не уснуть! Лучше чай – чёрный крепкий.

Пока она пила горячий чай с конфетами, я ещё раз повторил легенду, только что рассказанную Моргунову, и спросил: нет ли у неё каких-либо подробностей по истории с убийством Тараканова?