Змея и Крылья Ночи
Шрифт:
— Этот брак защищает его, но не тебя. Твои двери заперты снаружи. Твои окна заколдованы.
— Он не причинит мне вреда, — повторила я, потому что не знала, как объяснить ей, насколько я была в этом уверена.
— Это нечто большее, — сказала она. — Если я могу говорить откровенно, Ваше высочество, вы не пленница. Вы — королева. Я и раньше ломала несокрушимое.
Она расстегнула рубашку, открыв свой шрам.
— Однажды я была связана с мужчиной, который тоже хотел меня контролировать. Я чуть не отдала свою жизнь, чтобы разорвать эту связь.
Да. Я недооценила Джесмин.
И, возможно, именно поэтому сейчас я была с ней более честна, чем когда-либо.
— Я не намерена вести кого-то в войну, которую мы не сможем выиграть. Я не намерена сражаться ради сражения. И, возможно, у меня есть знак на коже, но я не знаю, что это значит. Мир знает меня как человека. Хиаджи знают меня как человека.
Я знала себя как человека.
— Если вы хотите бороться за этот Дом, мы готовы, — сказала она. — Я не буду делать вид, что это будет легко. Я не буду притворяться, что некоторые, возможно, многие не захотят принять ваше правление. — Ее губы изогнулись. — Но люди Райна Ашраджа тоже не хотят следовать за ним. Он был рабом их короля. Поверженным. Бросил свой клан на века. Думаешь, его люди не помнят об этом? Они не захотят встать перед ним на колени, когда им кажется, что все должно быть наоборот.
Несмотря ни на что, мое сердце болело от осознания того, что они думают о Райне именно так.
— Они тоже выжидают момента, чтобы узурпировать его, — продолжала она. — И это только в том случае, если Дом Крови не всадит нож ему в спину первым, прежде чем его собственный народ успеет отвернуться от него и тогда нам всем конец.
Вдалеке раздался взрыв, от дальних восточных стен повалил дым. Лицо Джесмин перекосилось от звука.
— Иди, — сказала я. — Со мной пока все будет в порядке.
— Найдите меня, когда я вам понадоблюсь, — быстро сказала она. — Не полагайтесь на то, что он защитит вас, Ваше Высочество. У него есть свои угрозы и слабости. У вас тоже есть зубы. Ваши зубы острее, чем его. Просто скажите нам, когда кусать, и мы будем сражаться за вас, и только за вас.
Еще один взрыв. Еще одна вспышка света вдалеке.
И Джесмин не дала мне времени сказать ей что-то еще, прежде чем исчезла в ночи, взбираясь на стены замка с легкостью вампира, имеющего многовековой опыт проскальзывания в запертые окна влиятельных людей.
Глава
56
На следующий день с наступлением темноты меня сопроводили в тронный зал. Я услышала, как дверь щелкнула четыре раза, прежде чем открылась. Там стоял Райн, рядом с ним Кейрис.
— Четыре замка? — сказала я, когда мы шли по коридорам. Кайрис шел далеко позади. Я подумала, стоит ли ожидать, что он всегда будет идти рядом с нами. — Как лестно.
— Мне лучше знать, что нельзя недооценивать тебя.
— Куда мы идем?
Он странно
— Выполнять свои обязанности, конечно же.
— Почему? Разве я не твоя пленница?
Еще один странный взгляд — этот я не могла расшифровать.
— Ты не моя пленница, — сказал он. — Ты моя королева.
Я выросла в этом дворце. Я знала каждую трещину. Я пробиралась по каждому тайному коридору в светлое время суток, когда никто не мог меня потревожить. Но теперь все было по-другому. Новые лица в коридоре. Картины сорваны со стен. Лицо моего отца было изрезано и изуродовано, как и при жизни.
Райн привел меня в тронный зал. Здесь было так много людей. Все ришанцы. Все они смотрели на меня с крайним отвращением. Я знала, что такое войти в комнату и знать, что все там хотят меня убить. Вот что значит быть добычей в мире хищников.
Но здесь все было по-другому.
Эти люди хотели убить меня не потому, что я была слаба, а потому, что я была сильна.
Райн отлучился, чтобы поговорить с Кетурой, которая бросила на меня настороженный взгляд, когда я повернулась к ней спиной. Я прошла через эту знакомую и одновременно незнакомую комнату. Я проходила через нее, пока не добралась до двойных дверей, выходящих в бальный зал.
Все картины, изображающие легенды и королевскую власть хиаджей, были уничтожены и разбиты вдребезги о мраморный пол.
Осталась только одна картина, та маленькая картина, которой я всегда так восхищалась: ришанский мужчина, падающий, тянущийся к спасителю, который не протягивает руку в ответ.
— Я так рад, что у нас есть возможность снова работать вместе.
Волоски встали дыбом на моей шее. До меня донесся запах табачного дыма. Я повернулась и увидела Септимуса, прислонившегося к противоположному дверному косяку.
Сегодня мне не хотелось играть.
— Работать вместе, — сказала я. — Какой вежливый способ говорить о расправе над королевством.
— Расправа? Это грубо.
— Это то, чего ты хочешь, не так ли? Похоже на то, судя по тому, что я видела.
Он выдохнул клубок дыма.
— Тогда ты не видишь ничего особенного, не так ли? Возможно, те же самые побуждения, которые движут моим народом, толкают тебя на убийства в твоих человеческих трущобах. В конце концов, твой народ был не единственным, кого использовали в качестве пешек в маленьких играх нашей богини.
Я не знала, что на это ответить, потому что что-то в этом пристальном взгляде, полном гнева, который ему в основном удавалось скрывать, напомнило мне о том первом испытании, о выражении ужаса на лице участника из числа Кроворожденных, когда он понял, что сражается с монстрами, которые когда-то были его народом. И люди, и Кроворожденные были использованы и выброшены.
— Ты также без колебаний использовал Анжелику в качестве пешки.
— Анжелика была моим хорошим другом, и жертва, которую она принесла ради своего королевства, будет жить гораздо дольше, чем она сама.