Змея в тени орла
Шрифт:
Когда встали на ночевку, появился Рашид. Выскользнул из темноты. Встряхнулся по-кошачьи. И уселся рядом с командиром:
– Они уходят.
– Куда?
– Дальше на север. Мы напугали их, Йорик.
– Плохо.
Эфа свернулась клубком, положив голову на руки. Слушала. И слушала. Уши ее ловили слова, а чутье – страх. Страх, из которого почти исчезла насмешка. И злость. Злости давно уже было больше, чем страха. И чувство вины. И яростное, почти звериное желание пройти весь путь и вернуться живым.
Эфа чуяла Йорика. Никого другого она услышать не могла.
– Плохо, – прозвучал мягкий голос Рашида. – Они стягивают силы у Злого Леса.
– Что еще за Злой Лес?
– Лес… Сорхе не властна над ним. И оборотни избегают туда соваться.
– Нас они тоже оградить хотят? – От визита туда? Надо полагать. Йорик…
Эфа вздрогнула, впервые услышав Рашида. Он боялся. Он так боялся, что Разящей взвыть захотелось. И еще захотелось убивать.
– Мы не пройдем через них, – спокойно сообщил перевертыш.
– А обойти?
– Они стянули к Злому Лесу всех. Вообще всех, понимаешь?
– Слабое звено есть в любой цепи.
– Знаю. – Рашид вздохнул. – Я найду его. Но что ждет нас в Лесу?
– Увидим.
Перевертыш кивнул. Минут пять они сидели молча, думая каждый о своем. Эфу трясло от желания убивать, и она, не глядя, отхватила ножом кусок сочащегося кровью мяса от прибитой Тэмором под вечер огромной змеюки.
Остальное Исхар наладился сварить.
Разящая глотала почти безвкусную кровь. Вспоминала смутно, как когда-то, давно или недавно, в этой жизни или в другой, вырезала сердца убитых ею людей. Это были хорошие воспоминания. И убивать хотелось меньше.
– Я пойду. – Рашид поднялся на ноги.
– Может, переночуешь здесь? – привычно и без особой надежды спросил Йорик.
Перевертыш молча покачал головой. Кувыркнулся через плечо и, уже котом, исчез в зарослях.
Две недели в джунглях.
Ярость не утихала. Она тлела и тлела, обжигала раскаленными угольями. Багровыми. Колкими.
Ярость. И обида.
Обиду Легенда подавляла легко. Совершенно ни к чему давать лишний повод для снисходительных взглядов, для понимающих усмешек. С ней обращались как с девочкой, с глупой девочкой – пусть. От нее не убудет, а эти, хмыкающие про себя, пусть уж лучше считают ее дурой, чем разглядят за прозрачностью глаз багровые угли ненависти.
Ярость тоже стоило бы задавить.
Только не получалось.
«Мы команда, – твердила себе эльфийка, глядя в спину шагающей впереди Эфы. – Команда. Мы зависим друг от друга».
Все прекрасно. Все верно. Все так и есть. Особенно когда смотришь на Эфу. На эту порочно-чистую девочку-убийцу, для которой смысл жизни заключается в том, чтобы лишать жизни других.
Но впереди отряда идет себе, ничего не опасаясь, наглый, как слон, непробиваемо-равнодушный орк-полукровка. В чем-то даже близкий ей. Понятный, может быть. Поход на Цошэн – это его шанс. Его добыча. Он дойдет и вернется, вернется со славой. Богине ничего не останется, кроме как смириться и самой опуститься до уровня помощницы сотника. Прислуги у бывшего раба.
Цель благая. Кто б спорил? Путь к ней стоит устлать телами тех, кто считал тебя не только командиром, но и другом. Мертвым все равно. Мертвые не видят насмешливого безразличия в наглых желтых глазах. Они погибали, чтобы сотник мог идти дальше. И он идет. С легкостью принимая эту жертву.
Неужели остальные не понимают? Исхар? Ну да, этот командиру в рот смотрит преданно, готовый выполнить любой, самый безумный приказ. И не один Исхар. Тэмор. Рашид. Линнар. Из семерых выживших четверо полурабов. Беспрекословное подчинение – это в лагере казалось наигранным: в глаза слушаются, за глаза травят байки без всякого уважения к сотнику. В джунглях такая дисциплина притворной быть не могла. И шли на смерть. Просто потому, что Йорик еще там, в лагере, пошел на поводу у собственной похоти.
Мразь.
Легенда отдавала себе отчет в том, что вера предков в ней странным образом перекосилась. Вся ненависть к темным сконцентрировалась на одном-единственном метисе. Тэмора и Исхара она, эльфийка, была склонна считать скорее жертвами, нежели врагами, сознательно вставшими на путь Тьмы. Да и о какой Тьме можно было говорить здесь, в джунглях? Тут знать не знали о великом Противостоянии. Тут убивали, чтобы есть. Ели, чтобы жить. Жили, чтобы убивать. Вот так вот просто все и незамысловато.
И, одержимый честолюбивыми планами, ломится через этот лес жалкий полукровка. Странно и страшно то, что Линнар – эльф, чистокровный эльф, как выяснилось, занимавший не последнее место в своей империи, – точно так же по-собачьи предан своему командиру. А Эфа?
А Эфа себе на уме. Она… в стороне, что ли. Объяснить словами трудно, даже чувствами не объяснить. Словно слушает шефанго что-то внутри себя.
А может, снаружи?
Ждет чего-то?
Смерти, надо полагать. Рано или поздно погибнут все. И хорошо бы Йорик погиб раньше, чем Эфа или Легенда. Со смертью командира всех остальных можно будет убедить вернуться.
Возвращаться безопаснее. Может статься, и Сорхе не откажет в помощи.
Размеренное движение вперед сбилось вдруг. Застопорилось.
Опять?
Эфа машинально наложила стрелу на тетиву, но из зарослей навстречу вышел Рашид.
– Ну? – спросил Йорик спокойно, словно перевертыш должен был доложить об обстановке в лагере.
– Забирай восточнее. – Рашид вздохнул. – Не скажу, что там легко, но все-таки легче, чем прямо. Только лучше нам поспешить, пока они не поняли. Я покажу тропинки.
– Хорошо. – Орк оглянулся на свой отряд. На миг задержался взглядом на Эфе. – Исхар, Линнар, держитесь за мной. Тэмор, ты замыкающий. Вперед. И чем быстрее, тем лучше.
И пошли, а точнее, побежали ровной бесшумной рысью, постепенно прибавляя темп. Вместо высокого Йорика Разящая видела теперь Исхара. Так и надо. Трое впереди – чтобы защитить ее, Эфу, и непробиваемый Тэмор сзади. Чтобы прикрыть ей спину. Все для нее. Именно ей нужно взойти на Цошэн, а значит, нужно выжить. Легенда по-прежнему ступает шаг в шаг. У эльфийки пока получается уцелеть, хотя, казалось, должна была погибнуть одной из первых. И погибла бы, если б не Ивир.