Змея за пазухой
Шрифт:
— Так, значит, ты работаешь на партнеров Колоскова? — попытался догадаться Хайтахун.
— Не все ли тебе равно? Открой мне имя любовника Полины Колосковой, и я даю слово, что отмажу тебя. Притом бесплатно! Тогда ты точно останешься в стороне и сохранишь не только дело, но и свою жизнь. Она еще тебе не надоела?
— Ну ты сказанул… — Китаец стал мрачнее грозовой тучи; видимо, до него начало доходить, что он здорово влип. — Мне только непонятно, с чего это ты такой добренький? Я тебе не брат, не сват и даже не приятель…
— Коллега. Ты мой коллега. А сдавать своих — это подлое дело.
— Чтоб тебя разорвало! — вызверился Хайтахун. — Откуда ты взялся на мою голову?!
— Дурашка… Ведь в данной ситуации я твой ангел-хранитель. Вернее, стрелочник. Переведу стрелки на другой путь — и никто твои шаловливые ручонки не положит под паровозик. Так что колись. Это твое единственное спасение.
— У-у-у… — застонал Хайтахун, обхватив голову руками. — Зачем я пошел на поводу у этой суки?!
— Ты о ком?
— Какая разница! Это тебя не касается.
— Ну нет уж, если начал, звони дальше. Ведь разговор у нас идет начистоту.
— Каким я был идиотом!.. — И Хайтахун выругался по-китайски.
Нужно сказать, что его «Као ни ма!» прозвучало очень выразительно и доходчиво, и Никита совершенно не сомневался, что перевод этой фразы на русский язык мог бы потешить любого сквернослова.
— Знаешь, почему я слил информацию Колоскову? — спросил Хайтахун.
— Конечно. Деньги не пахнут, а большие — тем более. Так что шибко не винись. Ты всего лишь человек. А человек — существо слабое. Наверное, твой клиент был не в состоянии предложить тебе более достойное вознаграждение. То ли дело тот человек, которому ты предоставил свой отчет.
— Ни хрена ты не въезжаешь! Сначала я подкатился к жене Колоскова и попытался ее шантажировать…
— Ни хрена себе! А что она?
— Сначала сильно разозлилась, затем начала хохотать… долго хохотала. А потом… потом заплатила!
— Все-таки заплатила…
— Ага. Притом больше, чем я просил! Но с одним условием — чтобы я продал информацию еще и самому… Колоскову!
Никита едва с кресла не свалился от удивления. Он был наповал сражен этим признанием.
— Это… это правда?! Ты не брешешь? — спросил он запинаясь.
— Чего ради? Мы ведь с тобой договорились, что ты прикроешь мою задницу.
— Договорились. Но это же бред! Она что, с ума сошла на тот момент?
— Вот уж чего не знаю… Я получил бабки и свалил — довольный, как слон. А что там у нее было в голове, фиг его знает. Бабы — они такие…
Какие именно, Хайтахун не договорил. «Интересно, он женат?» — мельком подумал Никита, критически глянув на мятый костюм обрусевшего китайца. Ну, это вряд ли… Кривой и засаленный узел галстука, похожего на бычий хвост, могла завязать только лапа Хайтахуна с пальцами, напоминающими сардельки. Никакая женщина не позволила бы себе такого безобразия. Разве что какая-нибудь бомжиха.
— Ладно, разберемся… — Никита лихорадочно соображал; ситуация становилась все запутаннее и запутаннее. — И кто тот счастливчик, который удостоился отведать женских прелестей жены олигарха?
— Ты не поверишь. У меня самого голова пошла кругом, когда я его вычислил. Фамилия Шервинский тебе что-нибудь говорит?
Еще как говорит, подумал Никита и почувствовал, как ему за
«Полина, сучка ты эдакая! Куда ты меня втянула?! И не пора ли тебе, Измайлов, дать задний ход? Похоже, тебя, дурака, бросили в змеиное гнездо и теперь наблюдают за тобой, потирая ручонки от удовольствия. Шервинский! Да если он узнает, что я копаю под него, мне останется лишь заранее заказать и оплатить себе самому пышные похороны, так как больше некому».
— Говорит. Еще как говорит, — мрачно ответил Никита.
— Вот и я об этом. Знаешь, какой меня мандраж пробил, когда я вышел на квартирку, где они устраивали любовные игрища? О-о, это было что-то! Я думал, копыта откину от разрыва сердца. Ну а потом взыграло профессиональное самолюбие, и я продолжил наблюдение.
— Я так понимаю, прежде ты работал в органах…
Китаец помрачнел.
— Было дело, — признался он неохотно.
— Погнали?.. — догадался Никита.
— Ну да.
— А за что, если не секрет?
— Какие там секреты… Рожу своему начальнику начистил. Между прочим, за дело! Но это тебя не касается.
— Проблемы есть у всех… — туманно ответил Никита, который поинтересовался биографией Хайтахуна лишь для того, чтобы навести порядок в собственной голове, где царил ералаш мыслей. — Кстати, когда ты слил информацию Колоскову? Число не помнишь?
— Помню. Я пока на память не жалуюсь… — Хайтахун назвал дату.
Оба-на! И спустя несколько дней Олег покончил жизнь «самоубийством». Ну и дела, брат… Никита коротко вздохнул и наконец задал самый главный вопрос, который приберег напоследок:
— А скажи мне, коллега, какие-нибудь материалы по этому делу у тебя остались?
— Нет! Зачем они мне? — Китаец ответил чересчур быстро, и Никита ему не поверил.
— Слушай, мы же договорились по-честному… — Взгляд Никиты был полон укоризны. — Нехорошо так. Хоть убей меня, но я просто не могу представить, что ты не оставил где-нибудь в загашнике такой отличный компромат. Ведь Шервинского, как я понимаю, ты еще не окучил своей «заботой» истинного патриота.
— Догадливый… — Хайтахун тяжело вздохнул. — Да, была у меня такая мыслишка. Но, увы, я не успел… Теперь, когда Колосков там, — он ткнул пальцем в потолок, — мои материалы уже никому не нужны.
— Кроме твоего покорного слуги. Мне они пригодятся. Очень даже.
— Зачем?
— Это та печка, от которой я намереваюсь плясать.
— А может, ну его?.. Мне жалко тебя.
— А себя?
— Еще больше.
— У меня уже нет выбора, — хмуро ответил Никита. — Раньше надо было свалить… Но кто же знал, чем это пахнет? Камень сдвинулся с места, а там недалеко и до обвала. Нужно найти убийцу Колоскова прежде, чем он поймет, что по его следу уже идут. Тогда зачистки не миновать, это и к бабке не ходи.