Знаешь, сколько опало во сне лепестков...
Шрифт:
На лице Ли Жасмин проступила краска, она пыталась заставить себя играть в куколку, но от смущения у нее это не получалось, в результате ее лицо стало покрываться красными и белыми пятнами. Думаю, про себя она уже покрыла трехэтажным всех наших предков до восемнадцатого колена. Кто видел все это, мог подумать, что мы напару над ней издеваемся, но, клянусь всем святым, у меня нисколько не было такого желания.
Вскоре она, судя по лицу, немного оправилась от потрясения и с кроткостью дворянской барышни произнесла детским голосом: "Но ведь я же совсем не Жасминчик, меня зовут Ли Жасмин". Я тут же вспомнила, что Вэньцзин говорила мне о том, как стать милой куколкой — "говорить, как маленькие дети",— я покосилась на Вэньцзин, она посмотрела на меня, мы без слов поняли друг друга и зашлись нечеловеческим хохотом, смеялись, что называется, от души.
Гу Сяобэй стоял рядом, прищурив глаза. Он сказал:
— Линь Лань, ты, похоже, сегодня в хорошем настроении!
— Да нет, просто анекдот вспомнила.
Договорив, я
— Девочка стоит перед тобой, ничего тебе не сделала, а ты не нашла ничего лучше, чем всякие гадости да анекдоты вспоминать. Хороша же ты!
Я пропустила его слова мимо ушей, за меня ответила Вэньцзин:
— То, что мы анекдот вспомнили означает, что она все же на человека похожа. Иначе бы мы тут не по-детски зажгли!
Гу Сяобэй посмотрел на нас, нахмурив брови, и сказал:
— Всегда знал, что язычки у вас острые, как ножи. И сердца такие же.
— Я не собираюсь с тобой ругаться, Гу Сяобэй, у тебя и так вид никакой. Понятно, ты расстался с Линь Лань, теперь пытаешься найти замену ей, но нашел бы уж кого-нибудь, кто не был бы настолько хуже ее. Нельзя вынуть из вазы розу и тут же вместо нее вставить пучок лука, понимаешь ли, смена в классе слишком быстрая. Я понимаю, ты в ищешь новых ощущений, но нам ведь тоже нужен переходный период, чтобы привыкнуть к твоему новому экзотичному вкусу.
Гу Сяобэй искоса посмотрел на меня, как будто у меня на лице было написано, что я полная дура, коварно усмехнулся и сказал:
— Так это вы на нее накинулись просто потому, что она со мной рядом стояла? Линь Лань, ты что, все еще ревнуешь?
Я тоже сощурила глаза в ответ:
— Ты грудь не надувай, за мной столько народу бегает, что в один поезд не усадишь. С чего это мне горевать по каким-то давно прошедшим вещам? — сказав это, я почувствовала себя отвратительней некуда.
Гу Сяобэй, ухмыльнувшись, сказал:
— В один поезд, говоришь? А по-моему, по любому не больше трех.
Я тут же погрузилась в уныние. Я поняла, о каких троих говорил Гу Сяобэй. За то время пока мы с ним встречались, у нас случилось три небольших эпизода. Первым был молодой писатель с факультета китайской филологии нашего института. Не думаю, что он был очень начитан, а если был, то читал книги тех писателей, что либо уже на том свете, либо одной ногой в гробу. Одно время он без устали пытался ухаживать за мной, он говорил, что, мол, культурный уровень сегодняшних студенток низкий, они вульгарны и т. п., а потом, посмотрев на меня с полчаса, сказал: "Ну а ты все-таки немного получше будешь". Ё-мое, полчаса раздумий ему понадобилось для того, чтобы сказать, что я "немного получше"! Я тут же убежала от него куда подальше. Если бы он знал, что я вообще-то книги пишу, то, наверное, удавился бы на месте. А может меня бы удавил — в любом случае без вони и визга не обошлось бы. Я, разумеется, не буду прогибаться под такими, я ж как-никак наживаюсь на своих книгах... ой, в смысле зарабатываю на своих книгах. Был еще один студент, посещавший спецкурс по физкультуре, ростом метр девяносто с лишним, почти два, настоящий орангутанг, он ухаживал за мной исключительно ради удовлетворения основных инстинктов, это придало мне чрезвычайную уверенность по поводу моей фигуры и внешности. Однако если парень ухаживает за тобой только из-за того, что ты красивая, тебе по любому на сердце будет не очень клево, поэтому ему я тоже помахала ручкой. И мы с Гу Сяобэем по-прежнему продолжали распевать песню о непоколебимости наших отношений.
Ну а последним эпизодом был Байсун, с ним скандал вышел недетский. Из-за него-то я и рассталась с Гу Сяобэем.
4
— Любовь прошла, никто уже не помнит об этом,— сказала я и помахала ручкой.
— А я помню,— как будто погрустнев сказал Гу Сяобэй.
Я посмотрела на его лицо и на секунду мне стало очень тоскливо, кто теперь поверит, что это тот самый Гу Сяобэй, которому весь университет готов был поставить памятник,— так он обо мне заботился. На мгновение все трое замолчали, обстановка стала совсем неуютной. Пока мы втроем грустили передо мной нарисовался Байсун.
— Линь Лань, ты мою девушку видела? Зовут Ли Жасмин, настоящая леди, неплохо, правда? — сказал он с сияющим лицом, после чего по-птичьему надул грудь, чуть ли не подпрыгивая на месте от гордости — просто очаровашка!
Услышав это, мы с Вэньцзин чуть не подавились, а Гу Сяобэй разразился гомерическим хохотом, прислонившись спиной к стене. Мы с Вэнцзин засмеялись через мгновение, и наш смех постепенно перерастал в конвульсии.
Байсун, разумеется, ничего не понял, но спрашивать тоже не стал, а лишь позвал всех к столу и сам тоже вошел в зал. Вэньцзин сказала, что ей надо помыть руки. Я пошла вместе с ней.
Пока мы были в туалетной комнате, Вэньзин спросила:
— Ты правда больше ничего не испытываешь к Гу Сяобэю?
— Правда.
— Ты тут честной народ не обманывай,— сказала она, усмехнувшись. — Или ты мне предлагаешь прикинуться дурочкой и поверить? Хотя ведь сама знаешь: боль в собственном сердце не разделишь ни с кем.
И она сразу же вышла.
Я застыла перед зеркалом, не говоря ни слова. Вэньцзин и правда может своим языком очень больно уколоть.
Да как я могу ничего не испытывать к Гу Сяобэю?
Мы с Гу Сяобэем вместе учились во второй ступени средней школы [8] . Я стала "нехорошей школьницей", как только перешла в первый класс второй ступени из-за того, что мы с Гу Сяобэем начали встречаться. Тогда это действительно была, что называется, чистая непорочная любовь, держась за руку мы могли провести целый вечер и при этом быть на седьмом небе от счастья. Когда мы с Гу Сяобэем впервые взялись за руки, я не могла потом уснуть всю ночь, я лежала в кровати и смеялась сама себе. Тогда от этого смеха мама вскочила в холодном поту, подумав, что в меня бес вселился. На следующий день Гу Сяобэй сказал мне, что он тоже всю ночь не сомкнул глаз. Однако мы с Гу Сяобэем были лучшими учениками в параллели, поэтому учителя не решались нам ничего сказать. У нас был один очень молодой учитель английского — так он вообще все время подтрунивал надо мной, приговаривая, что очень хотел бы погулять у нас на свадьбе. Он растил нас, холил и лелеял, как настоящий заботливый садовник. Где теперь найдешь таких учителей... А ведь были и такие, которые, как нерадивые крестьяне, загубили маленькие хорошие росточки, которыми мы были. Мы с Гу Сяобэем сначала собирались поступать в лучшие университеты, однако на последних тренировочных экзаменах я написала все хуже некуда, после чего дома перевернула все вверх дном. После этого я не осмелилась вписывать хорошие университеты в бланк-заявление абитуриента [9] , а добрая душа Гу Сяобэй взял и списал этот бланк у меня. Когда он с ручкой в руках переписывал мой бланк, мне он казался настоящим принцем. Ну а в результате на экзамене мой балл оказался самым высоким в истории школы, я по этому поводу немало убивалась, а вот Гу Сяобэю, как будто, хоть бы что, он только и делал, что утешал меня, словно только я одна попала в этот идиотский институт. Из-за всего папа чувствовал себя очень виноватым передо мной, поскольку это он, когда я заполняла бланк, без устали повторял: "Всегда лучше перестраховаться, всегла лучше перестраховаться". Ну вот я и перестраховалась, превысив проходной балл этого вуза более чем на сто баллов [10] , нежданно-негаданно получив право на самую высокую стипендию — что-то вроде утешительного приза. Гу Сяобэй тоже стал получать такую стипендию. Кстати говоря, экзамены он сдал еще лучше, чем я. А еще с тех пор мое центральное положение в семье утвердилось окончательно, мама с папой теперь считают, что они у меня в долгу, в семье я теперь единственное солнце — прям как Ницше.
8
В Китае школа состоит из трех ступеней: начальная школа (6 лет), средняя школа первой ступени (3 года) и средняя школа второй ступени (3 года).
9
В Китае при поступлении в институт школьники сдают единый государственный экзамен, перед этим заполняя бланк-заявление абитуриента, в котором нужно указать не более трех ВУЗов, в которые абитуриент хотел бы поступить.
10
Максимально возможное количество баллов — около 750.
После поступления в институт мы превратились в образец для всех влюбленных, точнее говоря, образцом был Гу Сяобэй; если в глазах других людей Гу Сяобэй был прекрасным цветком, то я, безусловно, была лишь тем самым, во что он вставляется [11] . Потому что у меня совершенно мерзкий характер. Гу Сяобэй сам говорил, что ему никогда не приходилось беспокоиться о том, что я брошу его и уйду к другому, поскольку никто кроме него не выдержит мой крутой нрав. Я помню, в то время, когда мы встречались, я была особенно капризной, все время требовала луну да звезды с неба, а Гу Сяобэй всегда мне их доставал, и в результате мой характер становился все более невыносимым. Например, зимним пекинским утром, когда на улице минус двадцать, я заставляла его нестись в булочную, которая находилась далеко за пределами кампуса, чтобы он принес пирожков мне на завтрак. Каждое утро он, не говоря ни слова, с сияющей улыбкой ездил за ними на велосипеде, и каждое утро ровно в полвосьмого он ждал меня у дверей моего общежития — Биг Бен мог отдыхать. А я пока у себя причешусь, накрашусь, особо не торопясь, уже полдня пройдет. Если и впрямь дел нет, то все равно обязательно найду что-нибудь поделать, так что уже все мои соседки по комнате не могли дальше смотреть на это и говорили, что меня нужно просто расстрелять за такое. А когда я спускалась к Гу Сяобэю, он всегда давал мне пирожки и говорил: "Ты сначала подержи, согрей ручки",— и смотрел на меня, улыбаясь, словно ребенок. А потом он чихал, и когда он подносил руки к лицу, я видела, что после поездки на велосипеде его руки все были в трещинах от холода. Мне тогда его было очень жалко, и в это время я думала, что обязательно выйду замуж за Гу Сяобэя. Вместе со своей кроватью.
11
Имеется в виду китайская поговорка: "вставить цветок в кучу навоза".