Знак четырех. Записки о Шерлоке Холмсе (сборник)
Шрифт:
Я незаметно шел за ним, пока он не свернул в паб. Тогда я решил вернуться в док. По дороге я случайно встретил одного из своих мальчишек и оставил его наблюдать за «Авророй». Он будет стоять на берегу и помашет нам платком, когда они заведут мотор. Мы же станем дожидаться их на воде, и я не знаю, что может помешать нам взять и преступников, и сокровища.
– Неизвестно, те ли это люди, которых мы ищем, или нет, но запланировали вы, конечно, все очень здорово, – сказал Джонс. – Если бы я командовал парадом, я бы просто послал полицейский наряд в Джейкобсонс-ярд и схватил голубчиков, как только они туда явятся.
– И напрасно бы потратили силы и время. Этот Смолл – парень не промах. Он наверняка сначала пошлет туда своего человека, и если что-то будет не так, заляжет на дно еще на неделю.
– А ведь вы могли проследить за Мордехаем Смитом и он привел бы вас прямо к ним, – сказал я.
– В этом случае я потерял бы день. Даю сто к одному, что Смит не знает, где
Пока продолжался этот разговор, наш катер несся под многочисленными мостами, перекинутыми через Темзу. Когда мы проплывали мимо Сити, последние лучи солнца скользили по кресту на куполе собора Святого Павла. Когда мы добрались до Тауэра, уже наступили сумерки.
– Это Джейкобсонс-ярд, – Холмс указал на лес мачт и снастей, покачивающихся у берега со стороны Суррея. – Медленно курсируйте вдоль этих лихтеров, они нас скроют. – Он вынул из кармана ночной морской бинокль и какое-то время всматривался в берег. – Мой часовой на посту, – заметил Холмс, – но платка пока не видно.
– А что, если отойти чуть дальше вниз по течению и устроить засаду там? – вошел в азарт Джонс. Мы к этому времени все уже были как на иголках, даже кочегар и полицейские, которые очень плохо представляли себе, что ждет нас впереди.
– Рисковать нельзя. Мы не знаем наверняка, как они себя поведут, – ответил Холмс. – Конечно, девяносто из ста, что они поплывут вниз по течению, но полной уверенности в этом нет. С этого места мы можем наблюдать вход в мастерскую, оставаясь невидимыми для них. Ночь будет не темная, здесь полно фонарей. Нужно оставаться здесь. Видите, вон сколько людей у того газового фонаря.
– Это рабочие из мастерской расходятся по домам.
– С виду – толпа грязных забулдыг, но мне кажется, что в каждом из них теплится маленькая искорка бессмертного огня. Глядя на них, этого не скажешь, но тем не менее это так. Странное все-таки существо человек!
– Кто-то назвал его «животным, наделенным душой», [39] – заметил я.
– У Уинвуда Рида есть прекрасное высказывание на эту тему, – произнес Холмс. – Он сказал, что один человек – это неразрешимая загадка, а толпа – математическая достоверность. Например, невозможно предсказать, как поведет себя отдельно взятый человек, но когда собирается вместе определенное количество людей, можно с определенной долей уверенности спрогнозировать их действия. Люди, составляющие группу, могут меняться, но процент вероятности всегда остается тот же. Так говорит статистика. Но не платок ли это? Точно, там мелькает что-то белое.
39
Странное все-таки существо человек! // – Кто-то назвал его «животным, наделенным душой», – заметил я. // Вполне возможно, Ватсон имеет в виду концепцию древнегреческого философа Аристотеля (384–322 до н. э.), согласно которой человек прежде всего животное, то есть живое тело, наделенное душой, – только у людей в отличие от зверей и насекомых душа еще и разумна. // Вообще же представление о человеке как о «животном, наделенном душой» – довольно общее место в античной философии. // (Коммент. канд. филол. наук доцента А. П. Краснящих)
– Да, это ваш мальчишка! – закричал я. – Я отчетливо его вижу.
– А вот и «Аврора»! – воскликнул Холмс. – И мчится, как дьявол! Эй, кочегар, полный вперед! Следуйте за тем катером с желтым фонарем. Черт побери, никогда себе не прощу, если они окажутся быстрее нас!
Катер незаметно выскользнул из дока и проплыл за двумя-тремя небольшими судами, поэтому успел набрать скорость до того, как мы его увидели. Теперь же он на огромной скорости буквально летел по воде, держась ближе к берегу. Джонс, глядя на «Аврору», мрачно покачал головой.
– Очень быстро идут, – сказал он. – Боюсь, нам их не догнать.
– Мы должны их догнать, – процедил Холмс. – Эй там, внизу! Подбросьте угля, покажите, на что способно ваше судно! Мы должны догнать их, хоть бы для этого нам пришлось сжечь свой катер.
Теперь мы шли прямо позади преступников. Топка гудела, мощный двигатель свистел и громыхал, как большое железное сердце. Заостренный нос разрезал воды реки, оставляя слева и справа две расходящиеся волны. С каждым усилием двигателя наш катер подскакивал и вздрагивал, словно живое существо. Единственный горевший у нас на носу желтый фонарь длинным мерцающим лучом освещал нам путь. Прямо впереди размытым пятном на воде темнела «Аврора», бурлящая следом за ней пена указывала на неимоверную скорость. Мы проносились мимо барж, торговых судов, словно ветер, обгоняли их то справа, то слева. Нам что-то кричали из темноты, но «Аврора» неслась все дальше и мы не отставали.
– Больше угля! Поднажми! – покрикивал Холмс,
– Кажется, понемногу догоняем, – сказал Джонс, не сводя глаз с «Авроры».
– Точно, догоняем, – кивнул я. – Еще пара минут, и они будут у нас в руках.
Но именно в эту секунду, как на зло, между нами вклинился караван из трех соединенных вместе барж. Столкновения удалось избежать лишь благодаря тому, что наш рулевой резко сбавил скорость и круто повернул штурвал, и, пока мы огибали баржи и снова набирали скорость, «Аврора» отдалилась от нас уже на добрых двести ярдов. Однако ее все еще хорошо было видно. Густые туманные сумерки уже начинали превращаться в ясную звездную ночь. Котлы работали в полную силу, наше хрупкое суденышко дрожало и трещало под напором невероятной энергии, которую они вырабатывали. Мы, как выпущенная из ружья пуля, пронеслись мимо Пула [40] , оставили позади Вест-Индиа-докс, проплыли нескончаемый Дептфор-рич и обогнули Собачий остров. Размытое пятно впереди теперь снова начало обретать изящные очертания «Авроры». Джонс направил на нее наш поисковый фонарь, так что мы даже смогли рассмотреть людей на ее палубе. Один человек сидел на корме, склонившись над каким-то черным предметом, зажатым между коленями. Рядом с ним лежал бесформенный темный ворох, больше всего похожий на свернувшегося ньюфаундленда. Румпель держал какой-то мальчик, и на фоне полыхающей топки я смог различить старого, обнаженного по пояс Смита, который яростно забрасывал в огонь уголь. Должно быть, сначала они еще сомневались, преследуем ли мы их, но когда увидели, что мы так долго не отстаем и повторяем все их зигзаги и повороты, им все стало понятно. У Гринвича мы отставали от них примерно на триста шагов. У Блэкуэлла расстояние между нами сократилось до двухсот пятидесяти шагов. В своей суматошной жизни я во многих странах преследовал самых разных животных, но никогда еще не испытывал такого всепоглощающего азарта, как во время этой сумасшедшей гонки по Темзе. Расстояние между нами сокращалось постепенно, ярд за ярдом. В ночной тиши нам было слышно даже, как натужно гудит и лязгает их машина. Человек на корме сидел на прежнем месте, что-то перебирая, и то и дело посматривал на нас, словно измерял расстояние. Мы были все ближе и ближе. Когда между нами оставалось не больше четырех корпусов, Джонс крикнул, чтобы они остановились. Оба катера неслись на бешеной скорости. Мы выплыли на широкий участок реки. С одной стороны растянулась низина Баркинглевел, с другой раскинулись тоскливые Пламстедские болота. Услышав крик Джонса, человек на корме вскочил и, изрыгая проклятия громким хриплым голосом, замахал над головой сжатыми кулаками. Это был высокий, могучего телосложения мужчина. Он стоял, широко расставив ноги, и я увидел, что, начиная от бедра, у него вместо правой ноги был деревянный протез. Во время его гневного крика непонятная груда, лежавшая на палубе рядом с ним, зашевелилась и вдруг превратилась в маленького чернокожего человечка с большой уродливой головой и копной спутанных взъерошенных волос.
40
…мимо Пула… – Пул – (англ. The Pool, буквально – лужа) название акватории Лондонского порта. // (Коммент. канд. филол. наук доцента А. П. Краснящих)
Никогда еще я не видел таких крошечных людей. Холмс уже держал наготове свой револьвер, а теперь, при виде этого злобного создания, и я достал свой. Уродец был замотан во что-то похожее на темное пальто или одеяло, которое оставляло открытым только его лицо, но и одного этого лица было достаточно, чтобы лишить сна того, кто увидит его впервые. Больше всего оно походило на лик не знающего жалости жестокого хищного животного. Маленькие глазки горели недобрым огнем, между толстыми губами виднелись зубы, которыми уродец лязгал с неистовством зверя.
– Если он подымет руку – стреляйте, – тихо сказал Холмс.
К этому времени мы были от них уже на расстоянии одного корпуса. Казалось, что до тех, кого мы преследовали, можно дотянуться рукой. Белый человек стоял, широко расставив ноги, и продолжал осыпать нас ругательствами, а дикий карлик с ужасным лицом, освещенный нашим фонарем, скалил на нас крепкие желтые зубы.
Нам повезло, что мы так хорошо его видели, потому что он быстрым движением выдернул откуда-то короткую круглую деревянную палочку, чем-то напоминающую школьную линейку, и поднес ее к губам. Наши револьверы громыхнули одновременно. Человечек крутанулся на месте и с каким-то кашляющим звуком, раскинув руки, упал за борт. В разлетающейся белой пене я успел уловить последний взгляд этих злых, беспощадных глаз. В ту же секунду одноногий бросился к рулю и с силой крутанул его в сторону, так что судно, резко повернув, ушло к южному берегу, а мы пролетели мимо, каким-то чудом не зацепив его корму. Разошлись мы всего на несколько футов. Мы сразу же развернули и наш катер, но «Аврора» уже почти достигла берега.