Знак фараона
Шрифт:
Сорвав и растоптав парик Хетеса, девушка вырвала клок его собственных волос. Он все стерпел. Он позволял Анок терзать и бить себя до тех пор, пока она не обессилела. Тогда он поднял девушку на руки, положил на кровать, снял с нее платье и принялся гладить ее тело, покрывать его нежными поцелуями. Ее влажная кожа была гладкой как шелк и пахла миндалем. Анок закрыла глаза, ее стройное тело страстно выгибалось под его ласками. Хетес едва удержался от того, чтобы окончательно не потерять голову. Он с трудом заставил себя отстраниться от девушки и встать.
Анок села
— Так мне приходить завтра? — спросил Хетес, подбирая одежду. Он тяжело дышал, у него было такое чувство, будто он совершил изнурительную пробежку под палящим солнцем. — Продолжим лечение?
Их глаза встретились.
— Приходи, — прошептала Анок.
Молодой человек спустился вниз. Тия ждала во дворе и протянула Хетесу свиток.
— Это ответ.
Вечером, к удивлению Мериба и Тии, Анок спустилась к ужину. Ее бледное лицо порозовело, темные глаза ожили.
— Я слышал, к тебе приходил врач? — спросил Мериб.
В глазах девушки появился блеск.
— Да.
— Откуда он взялся?
Анок напряглась, не зная, что ответить, и Тия пришла на помощь.
— Его нашел Тимес в храме Амона.
— Как его имя?
Анок замерла. Странно, она даже не знала, как зовут этого человека!
— Хетес, — сказала Тия и тут же задумалась о том, можно ли ему доверять. Впрочем, наверное, да, если его послал Тамит. Анок уже взрослая; зная ее характер, можно не сомневаться, что она сумеет за себя постоять.
Мериб повернулся к сестре:
— Чем он тебя лечил?
— Дал настойку каких-то трав, и мне сразу стало легче.
Архитектор подозрительно прищурился. Впервые за долгие
дни сестра вела себя нормально и говорила спокойным тоном.
— Пусть придет, когда я буду дома. Я хочу с ним поговорить.
Анок кивнула с притворным равнодушием. Мериб целый день пропадал на стройке и возвращался на закате солнца.
Девушка вспоминала жгучие прикосновения незнакомца, такие бесстыдные и вместе с тем приятные. Он был сильнее ее, но позволил себя бить. Не убежал сломя голову, когда услышал ее ругань. Снял с нее платье, не боясь, что она закричит и позовет на помощь. Если этот человек придет завтра, как и обещал, она сделает то, чего никто от нее не ждет!
Думая о том, что подарит следующий день, Тия грезила наяву. Едва ли все сведется только к разговору. Она немного боялась и вместе с тем страстно желала этого. Она смотрела на Мериба и Анок, которые сидели с ней за одним столом, так, будто их не было рядом, будто они были ненастоящими. В конце концов муж заметил ее смятение и поинтересовался:
— Что с тобой?
Тия очнулась. Она должна следить за тем, что делает, как смотрит, о чем говорит. Он не должен ни о чем догадаться!
— Было очень жарко, я немного устала.
— Как вели себя дети?
Тия вздрогнула. Она совсем забыла о детях!
— Они тоже были вялыми и много спали.
Завершив домашние дела, Тия прошла в спальню, разделась
Прошло полчаса, и Тия с облегчением закрыла глаза. Мериб не придет. А Тамит жив. Он любит. Он ждет. Завтра они увидятся.
Никому не сказав правды, даже Хнут, Тия сообщила, что отправляется в храм, и попросила присмотреть за детьми.
Она не стала умащивать тело ароматным маслом, украшать себя золотом и серебром, не захотела надевать парик и повязала голову легким платком. Молодая женщина сжимала в руках посланный Тамитом папирус с таким чувством, будто это была карта, без которой она не сумеет достичь своей цели. В последний миг Тию захлестнуло неверие. Сколько раз судьба чинила им препятствия, не давая встретиться, разлучая, разрывая их сердца в клочья! Тия боялась. Если она придет к условленному месту, а Тамита там не окажется, ей будет легче умереть.
Переливающийся, многоцветный, бурлящий жизнью город казался ненастоящим, как и все вокруг: залитые солнцем дома, глубокая синева небес, толпы богатых и бедных, счастливых и несчастных людей. Реальным был только Тамит, который ждал Тию на повороте дороги, ведущей к храму Амона. Когда молодая женщина увидела своего любимого, ей почудилось, будто она узрела огонь посреди непроглядной ночи.
Они оба не выдержали и одновременно сорвались с места, хотя это могло привлечь внимание посторонних. Не добежав несколько шагов, остановились и замерли, заворожено глядя друг другу в глаза.
Тия была поражена переменами, происшедшими с тем, кого она так давно знала. Тамит выглядел очень мужественным и красивым, а также высокородным и гордым. Но в глубине его янтарных глаз Тия видела мальчика — друга детства, и юношу — свою первую и единственную любовь.
Во взгляде Тии были пылкое ожидание и безумная радость. Тамит понял, что не хочет задавать ей никаких вопросов.
— Тия! — выдохнул он. — Тия! — И протянул руки. — Идем! Не будем терять время.
Она не спросила о том, куда он ее ведет, потому что это было как в сказке или как в детстве: они шли рядом, бок о бок, и крепко держались за руки.
— Ты был на войне? — спросила Тия.
— Да. Потом в плену, но все обошлось.
— По этой причине ты не давал о себе знать?
Тамит посмотрел в землю.
— Не только поэтому. Я не знал... нужно ли это.
— Тебе?
Он вскинул взор, и его глаза потемнели.
— Нет, тебе.
Тия вздохнула так глубоко, что складки платья на груди заколыхались, словно потревоженные порывом ветра.
— Почему ты не спросишь, надо ли мне дышать!
Они молча дошли до конца дороги, потом свернули в какой-то проулок. Тамит остановился перед маленьким домиком с плоской крышей, который был окружен крохотным садом и отделялся от улицы густыми кустами акации и четырьмя посаженными в ряд смоковницами с раскидистой кроной и шершавым стволом.