Знак Истинного Пути
Шрифт:
— Вы думаете, ребенок может его испортить?
— Ну, не знаю, — брезгливо повела плечами Алла Дмитриевна. — Вдруг описается, или его стошнит, или еще что-нибудь подобное… Вам лучше знать своего сына.
От этой брезгливости, от интонации, как будто речь шла о противном насекомом, Наташу охватило бешенство. Но она сдержалась.
— Мой ребенок, — с еле сдерживаемой ненавистью сказала она, глядя в холодные зеленые глаза, — писает и какает исключительно в отведенном для этого месте, причем с полутора лет. А стошнить его может…
«Стоп!» — сказал
— Исключительно от вас, — закончила фразу Наташа, не слушая его разумных советов. И присела рядом с Тимкой собирать пирамиду из кубиков.
— Вы дурно воспитаны, моя дорогая, — раздался спустя некоторое время спокойный, высокомерный голос. — Будем надеяться, это ненадолго.
Что хотела сказать последней фразой Алла Дмитриевна, Наташа не знала и не хотела знать. Но теперь, после неприятного инцидента, присутствие Аллы Дмитриевны в комнате заставляло Наташу слегка поеживаться, как если бы в ней была открыта форточка.
А вот от подруги Аллы Дмитриевны, проводившей в особняке Гольц много времени, становилось жарко. Наташа так до конца и не уяснила себе статус Елены Семеновны, которая чувствовала себя здесь, по всей видимости, очень свободно, но всегда старалась исчезнуть до прихода Евгении Генриховны. Полная блондинка с короткой стильной стрижкой, она была представлена Наташе Игорем Сергеевичем как подруга семьи. Со временем стало ясно, что под семьей имеются в виду исключительно Бобровы — со всеми остальными, включая Эдика, Елена Семеновна почти не общалась. Как-то раз, проходя мимо комнаты младшего братца, как Наташа называла про себя Игоря Сергеевича, она услышала приглушенный женский смех. Все бы ничего — подумаешь, женщина смеется в доме! — но смех произвел на Наташу впечатление чего-то… несколько ненормального, что ли. Она и самой себе не могла толком объяснить, что именно не понравилось в том смехе. Истерический он был, неправильный. И самое главное — смеялись две женщины, а не одна.
Жарко же Наташе от присутствия милейшей, чуть колыхающейся на ходу, как медуза, Елены Семеновны становилось по следующей причине. Месяц назад, случайно заглянув после обеда в гостиную, Наташа наткнулась на нее и на Игоря Сергеевича. Младший братец представил их друг другу и тут же вышел, вспомнив про какие-то дела. Женщины остались одни.
— Наслышана, наслышана о вас, — склонив голову набок, приветливо сказала Елена Семеновна. — Значит, вы — новая пассия нашего дорогого Эдика.
— Вас неверно информировали. Я не новая пассия, а его жена, — так же приветливо отозвалась Наташа.
Елена Семеновна замолчала и спокойно, если не сказать бесцеремонно, стала рассматривать Наташу. Небольшие голубые ее глаза изучили лицо, обежали фигуру… и вот тут-то Наташа ощутила то самое стеснение, которое всегда появлялось у нее и после, когда она сталкивалась с подругой Бобровых. Елена Семеновна неожиданно легко встала с кресла, подошла к Наташе вплотную и остановилась, не говоря
— А вам этот дом нравится?
— Нравится, — после небольшой паузы протянула Елена Семеновна. — Мне и то, что в доме, очень нравится. Вот, например, вы мне нравитесь.
Обычная фраза, которую Наташа от любого другого человека восприняла бы как искреннее изъявление симпатии, в устах Елены Семеновны звучала несколько двусмысленно и как-то… неприятно. Словно на самом деле про себя она говорила совсем другое.
— Спасибо, — ответила Наташа, собираясь уходить. — Всего доброго, мне уже пора…
— Куда вы собрались так рано, Наташа? — удивилась Елена Семеновна, словно невзначай взяв Наташу за руку.
Прикосновение ее пальцев оказалось неожиданно горячим, так что Наташа даже вздрогнула.
— Э-э, милочка, да вы никак меня боитесь! — расхохоталась женщина. — Ну что вы, я вовсе не страшная. Вы в этом скоро убедитесь. Вот, посмотрите-ка на меня.
Она приблизила к Наташе свое лицо, и той внезапно стало не по себе.
— Простите, мне нужно идти. — Наташа силой вырвала руку из цепких полных пальчиков и почти бегом выскочила из гостиной. Вслед ей донесся негромкий довольный смех.
— Эдик, кто такая Елена Семеновна? — спросила вечером Наташа после того, как уложила Тимку.
— Елена Семеновна? А, Петровская… Она школьная подруга Аллы. Или институтская, точно не помню. А что, ты с ней уже успела познакомиться?
— Да, успела, — пробормотала Наташа. — Она какая-то странная, знаешь…
— Типичная лесбиянка, по-моему. Надеюсь, она к тебе не приставала? — улыбнулся Эдик. — Вообще-то милая женщина, улыбчивая такая. Да бог с ней, расскажи, как у вас с Тимом день прошел.
Рассказывая о пустяках, накопленных за день, Наташа не могла отделаться от ощущения, что с Еленой Семеновной что-то не в порядке. И дело было не только в том, что, по выражению Эдика, она была «типичной лесбиянкой». О последнем-то Наташа начала догадываться и сама. Было еще что-то, что-то другое… Какая-то мысль на секунду промелькнула у нее, но тут же исчезла. «Действительно, бог с ней», — подумала тогда Наташа и выкинула Елену Семеновну из головы.
Игорь Сергеевич сидел, по своему обыкновению, в гостиной, когда в дверях появилась Илона.
— Здрасьте! — поздоровалась она. — А я тут сейчас убираться буду, так что попрошу, Игорь Сергеевич, перейти в другое место.
— Илона, — промурлыкал Бобров, — ну зачем же так официально? Я ведь просил называть меня Игорем. Ты сегодня просто сногсшибательна.
Он встал, подошел к девушке, протиравшей подоконник. Рука его невзначай скользнула по тонкой талии, спустилась ниже… Илона глянула из-под длинных опущенных ресниц и, слегка улыбнувшись, отвела руку Боброва.
— Ну что ты, что ты, красавица моя, — зашептал ей в ухо Игорь Сергеевич, — мы же с тобой договаривались… ты же сама обещала… Ну Илона!