Знак Истинного Пути
Шрифт:
— Ну что ж, — помолчав, заметил Макар, — спасибо вам большое, Катя.
— Да за что спасибо? Я же вам ничем не помогла.
— Помогли, Катя, очень даже помогли. Всего доброго. Здоровья вашим ребятишкам.
Он кивнул, поднялся и не торопясь пошел по скверу. Девушка смотрела ему вслед, покачивая коляску. «Тридцать один год! Елки-палки! А выглядит младше Сережки…»
Один из близнецов захныкал, а за ним сразу проснулся и другой.
— Тихо-тихо-тихо… — успокаивающе заворковала Катя. — Мы уже кушать хотим? Сейчас поедем домой, покушаем молочка, поиграем в ладушки… Тихо-тихо-тихо…
Через пять минут в сквере уже было пусто, только
Глава 5
Макар Илюшин начал с того, что обошел вокруг двенадцатиэтажного дома, в котором снимали четыре года назад квартиру Элина Гольц и Катя Евдокимова. Здание обычное, в просторечии именуемое свечкой за соотношение ширины и высоты. Райончик чистый, позади дома площадка, от нее вдоль аккуратных блестящих коробочек гаражей идет тропинка. С другой стороны гаражей — дорога.
Осмотрев местность, Макар решил прогуляться от дома до станции метро. Во всяком случае со стороны это выглядело именно как прогулка студента, который приехал с занятий и теперь неторопливо бредет куда-то, разглядывая старые дома и уютные дворики с детскими площадками. В одном месте его заинтересовал маленький магазинчик, торгующий пряжей, и он даже заглянул внутрь и ознакомился с ассортиментом, а заодно и с матроной, быстро постукивающей спицами за прилавком. В другом присмотрелся к выкрашенной желтым цветом двери на первом этаже жилого дома, табличка возле которой сообщала, что здесь находится колледж международного права. Макар даже попрыгал, стараясь заглянуть в окна первого этажа, но они были закрыты жалюзи. Да и сама дверь не поддавалась, несмотря на все приложенные усилия.
— Сынок, они ж уехали все, — мягко сообщила ему бабушка, сидящая около соседнего подъезда.
— Как уехали? — растерянно обернулся к ней Макар. — А я учиться собрался.
— Ну так поздновато ты решил начинать — закрылись пять месяцев назад. Говорят, то ли магазин теперь будет тут, то ли парикмахерская. Видно, не окупились.
Заинтересованный такими познаниями, Макар подошел к старушке поближе.
— А что, разве здесь площадь дорогая?
— Вот чего не знаю, того и сказать тебе не могу. Но быстро как-то все закрываются: раз — и нету. То банк тут был, потом фирма туристическая, потом вот колледж.
— А у вас тут еще магазинчик с пряжей есть хороший, — непоследовательно сообщил Макар.
— Ой, хороший, хороший, — оживилась бабушка. — Я вот и внучке столько всего навязала, и дочери, и уж смеха ради Патрику комбинезон сделала. Патрик, Патрик! — громко крикнула она. — А, вот ты где, прохиндей.
Макар посмотрел вниз. Прямо около его ног, обнюхивая ботинки, крутился маленький черный пудель в ярко-желтом комбинезоне. «Да ты, дружочек, у нас просто ходячая реклама», — усмехнулся про себя Макар, поглаживая песика по загривку. Тот поднял остренькую мордочку и быстро облизал руку мокрым языком.
— Его большие собаки не обижают?
— Бывает, собираются, да я их отгоняю. — Бабушка показала на посох, стоящий рядом с ней.
Макар с некоторым удивлением оглядел его, пытаясь понять, зачем такой милой старушке столь мощное орудие — посох был высокий и, по всей видимости, тяжелый.
— Какая у вас палка необычная, — совершенно искренне сказал он. — А это что за дерево?
— Честно сказать, дерево-то я и не помню. Племянник говорил, да я забыла. Все ж память у меня уж не такая хорошая, как в молодости. А посох он мне привез, когда с паломниками своими ходил.
— С паломниками? По святым местам?
— Да, да, по святым местам, — подтвердила старушка. — Он у меня такой набожный, к нему люди сразу тянутся, чувствуют. Вот он раз в год и водит их, то в одно место, то в другое. И люди-то, я смотрю, все больше молодые, или среднего возраста, а чтоб постарше, вроде меня, так и вовсе нет. Вот и хорошо, думаю, значит, в Бога больше люди верить начали, и не так, чтобы в церковь сбегал раз в месяц — и домой, а серьезно. Ты подумай — километров двести, а то и все триста, а то и поболе по России ходить — для того ведь веру надо крепкую иметь. Ты как полагаешь?
Макар хотел ответить, что да, конечно, крепкую, но тут заметил, что бабка смотрит на него испытующе. Помолчал немного, потом негромко произнес:
— Не знаю насчет веры. Я сам агностик, за себя-то решить не могу, а про других говорить — и подавно не стану. Может, люди паломничество рассматривают как поход, только в таком вот… религиозном обрамлении.
Старуха покивала, видимо, удовлетворенная ответом. «Хм, а бабуля-то у нас не простая, — прикинул Макар, — и далеко не глупая». Он выждал, потом спросил:
— А как ваш племянник паломников набирает? В церкви?
— Нет, не в церкви. Да сейчас уже и не набирает, уехал он куда-то. В Ленинград, что ли. А вот раньше каждое лето ходил. Я толком и не знаю, кажется, люди сами к нему приходили. Он неподалеку от меня жил, но сейчас квартиру продавать собрался и в другой район переезжать, от центра подальше. Данила ведь у меня не такой, как все, — особенный. — В ее голосе отчетливо звучала гордость.
Макару понадобилось еще десять минут, чтобы очень аккуратно выяснить, в каком именно доме жил Данила, и еще пять, чтобы закончить разговор. Наконец он попрощался со старушкой, пообещав поступить в какой-нибудь другой колледж в ближайшее время, и отправился в сторону метро. Выйдя из поля зрения женщины, он свернул и быстро пошел к тому дому, где раньше обитал ее странный племянник, водящий паломников по России.
Стоя перед обычной серой пятиэтажкой, Макар внимательно оглядывал окна и балконы. В глаза ничего не бросалось, но он знал, что вытянул нужную карту. «Молодец, удачлив, — одобрительно заметил Илюшин сам себе, но в следующую секунду усмехнулся. — Удачлив, как же! Я заметил странную палку бабки, а потом, сам того не понимая, неосознанно сделал все, чтобы она со мной заговорила. Пройди по моему маршруту двадцать человек из тех, кто копал раньше, ни хрена бы у них не получилось».
Удовлетворенно констатировав данный факт, Макар записал улицу и номер дома и собрался ехать к себе. На сегодня все, что можно было узнать, он уже узнал. Его, правда, немного настораживало то, что он добился желаемого с такой легкостью. По опыту он хорошо знал, что за этим должна последовать полоса неудач. С другой стороны, хорошо уже то, что он знает причину внезапного изменения характера Элины Гольц. Макар готов был поставить всю имеющуюся у него наличность вкупе с кредитной картой на то, что возмущение красивым нижним бельем подруги — последствие хорошей прочистки мозгов. А кто может лучше прочистить молодой девушке мозги в таком направлении, если не мужчина, сильно подвинутый на религии? «Паломников он водил… Интересно, почему перестал. И что за места такие, если его тетушка ни одного назвать не смогла? При том, что сама явно верующая…»