Знак Разрушения

Зорич Александр

Элиен принял ладный обломок с наконечником, а Герфегесту достался конец с оперением. Растроганный Элиен не знал, что и ответить, кроме “Пусть будет так”.

Они сгрызли окуней, скорее горелых, чем жареных, в полном молчании. Обсуждать события, произошедшие накануне, никому не было охоты.

Ощущение близости опасного врага притупилось. Хотелось покоя и отдыха. Вот уже четыре месяца, с тех пор как он вывел свое войско из Ласара, Элиен не знал ни того ни другого. Герфегест, похоже, догадывался об этом. Герфегест, похоже, догадывался обо

всем.

Покончив с завтраком, Элиен сверился с картой. Они принялись обсуждать дальнейший путь.

– Я должен спешить, – заключил Элиен, и все сказанное Леворго всплыло в его памяти с особым, удручающим и ужасающим правдоподобием.

Тень пробежала по его лицу. Лежащий в луже крови Эрпоред. Точащая кровь земля близ Сагреалы. Последний вздох отсеченной головы Кавессара. Третий Вздох Хуммера. Кутах, не убитый, но раздробленный. Голос Шета окс Лагина, неразрывно сплетшийся с голосом умертвия, лишенного сердца, жизни и воли.

И – Гаэт. Элиен почувствовал, что любовная власть этой гибкой девушки над ним почти беспредельна. А камней на браслете всего лишь четыре…

* * *

По мере удаления от Ориса леса редели и превращались в чахлые перелески. К концу дня Элиен и Герфегест выехали к северной границе страны степей. Перед их взором простирались тучные пастбища Айяр-Хон-Элга. Элиен знал, что на грютском языке это означает “Обильная Пища Коням”. Страна Грютов была впереди, а позади оставались привычные Элиену обычаи, нравы и языки северных земель.

Герфегест, по его собственному уверению, не раз бывал в Радагарне, и Элиен всецело доверился его знанию местности. Герфегест, похоже, знал цену своим словам – вскоре они выехали на знаменитую Дорогу Грютов.

До слуха Элиена донеслись отголоски мерного гула, в котором нетрудно было узнать стук копыт большого конного отряда.

– Это грюты, – сообщил Элиену Герфегест, придерживая свою кобылу, когда на горизонте показались всадники.

Столб пыли, который вздымали их кони, давал основания предположить, что в отряде насчитывается никак не меньше пятидесяти человек. Впрочем, их численность никак не изменяла сути дела. Встреча неминуема. Какова она будет – неведомо.

В Харрене грютов знали как непредсказуемый, порывистый и коварный полукочевой народ воинов. Сегэллак говорил Элиену как-то, что после поражения в Ре-тарской войне грюты стали “непроницаемы” для зла. Элиен не знал, правда это или нет. В эпоху Третьего Вздоха Хуммера ни в чем нельзя быть уверенным.

– Хиа-ма! – во всю глотку закричал предводитель отряда, уллар, восседающий на пегом иноходце, когда грюты приблизились к ним на сорок шагов. Такая большая шишка, как уллар, во главе всего лишь пяти десятков всадников? Весьма странно.

Элиен знал по-грютски не более десяти слов, которых он успел нахвататься во время злополучного герверитского похода. “Хиа-ма” было одним из этого десятка. “Здравствуйте” – вот что сказал предводитель. Элиен с Герфегестом поприветствовали его на тот же манер.

“Нельзя понять женщины, не познав ее. Нельзя понять намерений грюта, не вступив с ним в поединок”, – гласила харренская пословица.

Герфегест пренебрег сомнительной харренской мудростью. Не тратя времени на поединок, он приблизился к уллару, что-то сказал ему по-грютски, и они отъехали подальше, чтобы переговорить наедине.

Отряд временно возглавил одноглазый грют, подручный уллара. Не прошло и короткого колокола, как грютские воины обступили Элиена кольцом, словно степные волки – отбившегося от табуна жеребенка. Элиен старался не выказывать волнения, хотя чувствовал себя неуютно и с надеждой поглядывал на Герфегеста.

Одноглазый грют обратился к Элиену. В качестве ответа Элиен мог предложить ему только короткую фразу, приблизительно соответствующую харренскому “не понимаю”. Но это, похоже, не слишком удовлетворило его собеседника.

– Матана-ка латан гараннат! – не слишком дружелюбно сказал он, указывая на меч Элиена.

Элиен не понял сказанного, но все-таки выдвинул его из ножен. Тиара Лутайров сверкнула в лучах степного солнца. Единственный глаз грюта сверкнул алчностью.

– Гараннат! – потребовал одноглазый.

Элиен вернул меч ножнам. Если грюту нужен меч – он его не получит. Если ему нужна Тиара Лутайров – он ее не получит. Если его жизнь – тем более не получит. Элиен снял щит с седельной луки.

Одноглазый подъехал к нему на расстояние вытянутой руки и протянул руку к ножнам. Элиен отстранился. В ином месте он не задумываясь снес бы грюту голову. Элиен мельком взглянул на Герфегеста. Тот и не думал возвращаться к остальным, ожесточенно споря о чем-то с улларом.

– Ийя! – гаркнул явно недовольный несговорчивостью Элиена одноглазый грют, извлекая из ножен свой короткий клинок.

Остальные грюты с интересом наблюдали за происходящим. В подкрепление своего интереса они вложили стрелы в луки, готовые в любой момент подкрепить доводы своего заводилы оперенной смертью.

Одноглазый сказал что-то смешное. Грюты загоготали. Одноглазый явно хотел сразиться. Еще мгновение – и начнется неравная схватка. Элиен может закрыть свое тело щитом, а кто закроет щитом тело Крума? Жеребец был беззащитен, и его-то Элиену было жаль больше всего.

Элиен решил забыть о гордости. Он пустил Крума вскачь, надеясь достичь того места, где пробавлялись беседами Герфегест и уллар, быстрее, чем грюты наберутся решимости развлечься стрельбой по живой мишени.

Но одноглазый был не менее проворен. Вращая меч над головой, он бросился наперерез Элиену. Все-таки пришлось драться.

Одноглазый явно недооценивал Элиена – возраст сына Тремгора вводил в заблуждение многих. И многие из многих расстались с этим заблуждением слишком поздно.

Грюты, наблюдавшие за происходящим, не спешили пустить в ход луки, не желая отнимать легкую победу у своего одноглазого собрата.