Знак розы
Шрифт:
– Я не прошу твоего сострадания, – хриплым голосом сказал он, зарываясь носом в ее локоны. – С меня будет достаточно старой доброй страсти.
– Об этом, милый принц, не беспокойся, – ответила она шепотом и блаженно прикрыла глаза.
Он прильнул к ее губам, и она всем телом крепко прижалась к нему.
В этот момент со стороны замка послышались возбужденные крики людей. Они выглянули из беседки, желая узнать, что послужило причиной такого переполоха.
– О Боже! Смотри! – воскликнула она. – Коровы снова вырвались на волю!
Три белых и три черных коровы упрямо шагали по лужайке, направляясь к огороду и не замечая суматохи, которую они вызвали своим вторжением на территорию людского праздника. Люди махали руками, кричали и смеялись.
– Ну и что? – со смехом сказал он. – Такое часто случается, когда люди устраивают свои праздники между хлевом и огородом.
– Но мы не можем оставаться здесь и равнодушно наблюдать за этим беспорядком! Нужно что-то делать!
– Неужели? – спросил он, притягивая ее снова к себе. – А может, лучше не вмешиваться? И да здравствует хаос! У нас немало своих забот.
– Но… – попыталась возразить она.
Он приложил палец к ее губам, а затем усадил на скамейку.
– Мы пропустили столько поцелуев. Думаю, пришло время наверстать упущенное, – тихо проговорил он и стал осыпать ее лицо поцелуями.
Эпилог
Через два дня Патрик с Марком улетели в Октавию на экстренное заседание кабинета министров, где им необходимо было обсудить ряд вопросов, связанных с управлением страной. Он обещал Лилиан вернуться через две недели, чтобы потом вместе с ней переехать на родину. Их свадьба была назначена на середину ноября, а это означало, что через полтора месяца, в празднично украшенном королевском дворце они обменяются кольцами и поклянутся хранить верность друг другу до конца своих дней.
Расставаясь, он крепко прижал ее к себе, поцеловал ее и Оливию, и она знала, что после короткой разлуки их ждет долгая жизнь вместе.
Эти две недели Лилиан решила провести в поместье своих родителей в Сан-Франциско – ей нужно было собрать свои вещи и попрощаться с этим милым ее сердцу уголком. Она всегда с любовью и благодарностью будет вспоминать эту землю, где она провела большую часть своего детства и юность, получила образование и приобрела жизненный опыт. Оливия теперь всегда была с ней. Сколько Эмма ни уговаривала ее оставить малышку на ее попечение, Лилиан упрямо твердила:
– Она теперь моя дочь. А какая мать сможет оставить свое дитя с чужими людьми?
Ее родители гордились ею. Они видели, что их дочь выросла настоящей принцессой: независимой в решениях и способной принять на себя ответственность за других. Через год они тоже переедут в Октавию и поселятся в уютном особняке в горах – ведь Октавия теперь объединится в единую страну, и молодые, сильные и надежные люди будут управлять ею. Стелла решила остаться в Америке – она чувствовала себя настоящей американкой и надеялась устроить здесь свою жизнь.
– В твоей жизни, Лилиан, все складывается правильно, и это наверное потому, что ты мудрая и сильная, – говорила она сестре. – Прежде чем отдать Патрику свое сердце, ты хорошенько проверила его чувства к тебе.
– Ох, Стелла, мне трудно рассуждать о собственной мудрости, потому что я с первого взгляда по уши влюбилась в Патрика. А испытания, через которые нам пришлось пройти, казалось, были подстроены самой судьбой лишь для того, чтобы доказать нам, что мы созданы друг для друга, – ответила Лилиан, обнимая ее.
Патрик звонил ей каждый день. Говорил, что скучает по ней и Оливии, делился своими новостями, советовался и почти всякий раз упоминал Густава.
– Я не мыслю своей жизни без этого человека. Почему я позволил ему уйти? К тому же он совсем одинок, – тяжело вздыхая, говорил он.
– Уверена, что ему тоже плохо без тебя. Ты должен позвонить ему и попросить вернуться, – успокаивала она.
Патрик так и сделал. Вернувшись в Эльдорадо, он, не откладывая, позвонил Густаву в студию.
– Алло, Густав? Да, это Патрик. Вы наверняка догадываетесь, почему я звоню. Густав, я прошу прощения, если был слишком резок с вами. Пожалуйста, возвращайтесь. Вы хорошо знаете, что вы – часть нашей семьи и много лет заменяли мне отца. Возвращайтесь с нами в Октавию, – горячо проговорил Патрик.
Несколько секунд Патрик слышал в трубке только взволнованное дыхание, и наконец ровный, уверенный и надежный голос Густава ответил:
– Спасибо, Ваше Высочество, за доверие. Я сам собирался явиться завтра во дворец, чтобы помочь вам со сборами.
– Я жду вас, Густав.
– До встречи, принц.
Это был один из самых волнующих дней в жизни Лилиан, когда она впервые ступила на борт огромного, белого, сверкающего океанского лайнера, на котором они с Патриком собирались покинуть берега Америки. С ними вместе отправлялись Густав, Повариха, Эмма, садовник, несколько лакеев и слуг. Маленькой Оливии, которая теперь была принцессой, тоже предстояло пересечь Атлантический океан.
Лилиан и Патрик сидели в шезлонгах на верхней палубе корабля и наслаждались ласковыми лучами предзакатного солнца. Свежий морской ветер дышал им в лица, шаловливо играл локонами Лилиан и смешно ерошил волосы Патрика. Вокруг них простиралось безбрежное пространство океана, лениво перекатывающего гладкие волны. Перед ними стоял маленький столик, а на нем кофейник и две чашки.
– Сейчас бы выпить чего-нибудь, – мечтательно протянул Патрик.
Лилиан повернула к нему голову.
– Разве тебе не нравится этот чудесный бразильский кофе?
– Этот кофе изумителен, – продолжал он. – Но мне хотелось бы чего-нибудь покрепче.
Она встрепенулась.
– Ты имеешь в виду то, после чего по утрам людям кажется, будто в их голову забили сотню ржавых гвоздей?
Его глаза насмешливо блеснули. Она снова попалась на его шутку. Милая, простодушная, любимая Лилиан. Довольно улыбаясь, он поднес ее руку к губам и поцеловал.